Вечернее небо стянуло облаками. На обочине дороги стояла Нива болотного цвета, оклеенная рекламой - подмигивающей щукой. Пожилой мужчина в рыбацком комбинезоне поверх рубахи закинул банку краски в прицеп, где лежали деревянные брусья и листы фанеры. Затем вытер руки об выпирающий живот и сел в машину.
- Что-то быстро стемнело. Ничего не успеваю, - прокряхтел мужчина, заводя двигатель.
Дорога, по которой мчалась Нива, являлась отличным объездным путем для тех, кто не любил автомагистрали. В этой глуши она пролегала через небольшой поселок, где вдали от больших городов жители вели размеренный образ жизни. Кто-то занимался ремесленным делом, кто-то держал магазинчик, продавая товары приезжим и дальнобойщикам. Всех все устраивало, кроме одного "но".
Сквозь серое марево едва можно было разглядеть деревья, тянущиеся вдоль дороги плотным забором. От грузных мыслей и боли в животе, которая мучила последнюю неделю, седовласого водителя отвлекло слабое мерцание. Он сбавил ход, осмотрелся и тут же затормозил. Возле деревьев стоял жигули с включенной аварийкой.
- Боже, только не это.
Мужчина выключил фары, сделал глубокий вдох и вышел из кабины.
В салоне горел свет. На заднем сиденье кто-то копошился. Седовласый заглянул в приоткрытое окно и увидел девочку в широком платье. Ее плоское лицо с раскосыми глазами ничего не выражало. Из слегка приоткрытого рта доносилось слабое мычание. Она покачивала головой с двумя короткими косичками и обнимала плюшевого зайца.
Завидев покрытое щетиной лицо, девочка широко улыбнулась и приветливо помахала рукой.
Со стороны леса послышался шорох. Мужчина оглянулся и застыл. В свете фар на земле из-за дерева виднелись подол юбки и ноги. Кто-то или что-то слабыми рывками волочил их вглубь леса. Белая туфля в пятнах крови зацепилась за корень и соскочила со ступни. Движение остановилось. Мелькнула тень. Мужчина вздрогнул, тут же забрался на водительское место и вытащил ключ зажигания. Наступила темнота. От произошедшего седовласый на миг позабыл о ребенке. Сердце бешено стучало и чуть не остановилось, когда за спиной невнятный детский голос произнес:
- Поиграем?
Не выдавая страха на лице, мужчина обернулся. Девочка продолжала улыбаться. Она протянула игрушку и, словно чавкая жвачкой, повторила:
- Поиграем?
В тусклом вечернем свете ее кожа отдавала синевой. Мужчину бросило в дрожь: на него таращились глуповато-наивные глаза ребенка и безжизненные бусинки потрепанного зайца. Боль в животе напомнила о себе: будто в кишках извивались колючие змеи. Внутренний голос требовал убираться от сюда как можно скорее.
- Конечно, принцесса, - он взял игрушку, натужно улыбнулся. - Только давай немножко прогуляемся?
Хлопнув в ладошки, она довольно закивала.
Держась за руки, они добрались до Нивы. Мужчина завел машину и только тогда, когда стрелка спидометра дошла до шестидесяти, осмелился включить фары.
После нескольких километров пути появились первые фонари, освещающие территорию старенького отеля, заправки и пары магазинов.
Нива остановилась у мини-маркета.
- Сейчас сделаем звоночек, и все будет хорошо, - сказал седовласый, направляясь с девочкой к стеклянным дверям магазина.
-
- А кто эта маленькая красавица с тобой? - добродушно сказал старичок в круглых очках из-за стойки кассы. - Неужто внучка?
Мужчины встретились взглядами. Старичок поджал губы и уже с печалью взглянул на застеснявшуюся девочку.
- Одна?
Последовал кивок.
- Далеко?
- Где-то в километре от знака. Звони нашим с мигалками, скажи, чтобы ехали сразу сюда. Все равно к машине двинут не раньше рассвета.
Старичок понимающе закивал, затем неспешно и скованно ушел в подсобку, откуда раздался характерный треск дискового телефона.
- Мама, - девочка заозиралась.
- Тише, принцесса. Тише. Мама скоро придет. Скоро, - у мужчины сжалось сердце. Он знал, что она уже не вернется и всей душой желал, чтобы поскорей нашелся кто-то из родственников.
В надежде хоть как-то отвлечь ребенка, седовласый взял с полки пушистый брелок, завертел им. Затем усадил девочку на табуретку сбоку от стойки, вручил ей брелок и как можно ласковее сказал:
- Поиграем?
Девочка одной рукой держала зайца, другой неуклюже пыталась закрутить новую игрушку.
Старичок вернулся за кассу и громко сообщил:
- Едут. Ждем.
Седовласый хотел что-то ответить, но тут его лицо исказила боль. Живот скрутило так, что на лбу проступил пот.