— Весьма! — мотнул я головой, — насколько мне известно, в России рядовые десять рублей в год имеют. Да и то не всегда дают. А пятнадцать рублей в месяц не всякий рабочий заработает.
— Да прибавьте сюда кошт и одежу, — встрепенулся Скрыплев, — и в зубы никто не бьет. И сквозь строй никого не гонят. Православную Веру не ограничивают. Даже семьи рядовым разрешены. Так что и сравнения никакого нет с той жизнью.
— А вы?
— А что я? — повысил он голос с вызовом, — спросите, не труса ли праздновал? Извольте, расскажу, что я праздную. Во вторую персидскую компанию нелады вышли с командиром моим. Гонит солдат на штурм, как баранов на убой. Волна за волной. Уж поле все перед крепостью завалено трупами. А он только улыбается в лицо. Мол, доля солдатская такая. Убить я его хотел. Здесь вы правы будете, что в этом не сдюжил. Я человек русский и православный. Не убил. А в ночь ушел. Не могу я так. А ведь по будущей должности и положению должен буду самолично так поступать.
— Ничего не меняется, мясные штурмы, — проронил я, — ну и что же здесь?
— А здесь все! Я женился на дочери самого Самсон-хана. Моя дочь — молочная сестра наследника. Имею жалованье и положение. Все здесь есть, кроме России, — вздохнул он.
— И что английские инструкторы? Неужели не плетут интриг?
— Еще как плетут, — махнул полковник, — два раза уже в цепях сидел я по наветам. Посидишь, подумаешь о жизни, а через два дня выпускают. По головке погладят, мол, промашка вышла, денег дадут и служи дальше. Шах не дурак и не фанатичный сторонник англичан. Он все партии использует.
— Неужели так русских полюбил?
— А что бы не любить? Думаете, персы воевать могут? В соотношении один к пяти еще могут одолеть. Толпой на одного, да с ножами, так они герои. Война другой лихости требует, ума здравого.
— И тут ничего не меняется, — хмыкнул я, — но у вас же худшие собрались, дезертиры да перебежчики?
— Ну, не только, — протянул Скрыплев, — сейчас и несториан берем, и армян дельных, и лучших из местных. В русском полку служба престижная.
— А если снова с Россией война? Пойдут?
Скрыплев поморщился и не ответил. Это больная тема. Первый персидский русский полк в войне 1812–1813 годов почти весь убили. Дело известное. Против своих воевать не стали. В плен сдались. Но свои не приняли. Перекололи пленных штыками. Из тех, кто в боевых действиях не участвовал, Грибоедов все же успел тайком сманить полторы сотни обратно в Россию. Из них половину показательно били кнутами и отправили в Сибирь с долгими приговорами. А на другую половину и приговоров на дали. И самих их не нашли, будто и не было никогда.
После Самсон-хан, он же Самсон Яковлевич Макинцев, вовсе отказался от войны с русскими. И шах его не повесил, не выгнал. Все понял и определил задачи в Туркестане. Теперь бывший штаб-трубач без военного образования, а ныне генерал со своей бригадой на северо-востоке Персии приводит в чувство верноподданства туркмен. А вот что будет делать новый командир русского полка, мне пока не ясно.
В начале дороги пейзаж в районе Бендер-Энзели впечатления не произвел. Мельком видели огромное пресное озеро с заболоченными берегами и цаплями. Но далее вглубь суши ландшафт изменился. Невысокие горы покрыты лесом. В долинах рисовые квадратные поля. Несмотря на зимние время, зелени хватает. Никаких пустынь. Полное ощущение Юго-восточной Азии. Даже дома похожи чем-то. К вечеру показался Решт.
Для нас с Аленой и сыном Николаем выделен отдельный большой глинобитный дом, дань тюркскому влиянию. Евстафий Васильевич очень помогает с устройством.
Весь следующий день ушел на проверку лагеря. В городе дожидались более полутора сотен подготовительной команды приема переселенцев, но все равно куча недоделок, непонятностей и разгильдяйства.
Нам все важно: начиная от кухонь и колодцев, кончая отхожими местами и резервуарами для воды. Это у нас всего один пароход. А следом прибудут тысячи. Поэтому я строг и даже суров. Когда хвосты накрутили, передал управление Гаврилову. Доктор гигиену знает и тут же на правах старшего и опытного товарища начал просвещать доктора Вильяма. Джейн, жена его, напросилась в помощники. Образовался медицинский кружок. А вечером все вместе уже требовали отдельное помещение под госпиталь.
Отмахнуться не вышло. Джейн спелась с Аленой. Обе увлечены травами, у обеих целительские семейные традиции. А тут еще и заболевшие появились. Пришлось все бросить и арендовать у армян старую факторию с мебелью.
Осмотрели восстановленный форт. Этакая крепость с усиленными стенами, пушками и гарнизоном. В 1808 году к хану сбежал целый подполковник Кочнев, сейчас уже покойный. Ему и поручены были фортификации. Судя по всему, с задачей он справился успешно. Древний город расположен весьма удобно. От моря не близко, с налету не возьмешь. И ветры зимние не так досаждают.