Довольный собой калонтар гаркнул охране:
— Трупы с телегой на двор. Деревенских в сарай до утра. И обыскать все немедленно.
Дальнейший путь переселенцев обошёлся без осложнений. Жара только началась. Опасаться можно было волнений в Исфахане, но встретили нас спокойно. Бумаги Шаха возымели действие. Я сверкаю орденом на халате. Да и сотня русского полка в форме гвардии впечатляет. Провианту и фуражу не дают, но мы приспособились. Договариваемся за полцены, а расписываемся, что получили бесплатно. Через месяц после выхода из Тегерана на горизонте блеснул Персидский залив. А на следующий день головные дозоры вошли в Бушир.
На рейде лес мачт кораблей со всех концов мира. Тут арабские маленькие доу и большие по двести тонн водоизмещением самбуки, всякие багаллы, джонки. Над ними возвышаются американские военные фрегаты, английские, французские корветы. Выделяются ост-индские корабли, смесь военного и грузового судна. На них можно только облизываться. Внешне похожи на линкоры, но пушек мало, команда уменьшена. От арабских пиратов отстреляется, но с военным кораблем тягаться нельзя. Зато водоизмещение до полутора тысяч тонн. Сейчас как раз потянулись обратные караваны из Индии в Англию.
Каландара Бушира наши бумаги, особенно личное указание шаха, поставили в тупик. Но Шах далеко, море близко. Пришлось достать серебро в знак уважения. Нас разместили в тихом месте по берегу за портом. Там ночуют всякие бесприютные моряки, бродяги и просто местные бомжи. Обжитое место. С другой стороны, расположение такое, что незаметно трудно подойти.
Верблюдов и ослов рота русского полка увела в обратный путь, в Решт. Остался только Скрыплев с двумя десятками бойцов.
Только я упал на полосатые восточные подушки в шатре, как меня окликнула охрана. «К вам срочно. Европеец богатый и слуги у него негры». Это взбодрило. Я уселся в ожидании. Полог распахнулся и предо мной предстал Жан Орэ собственной персоной. И да, два негра из фединой команды. Вид гости имели эпичный. У капитана загар оттеняет седую короткую бороду. Расшитый мундир, как в прошлом веке, но на Востоке весьма уместно смотрится. В руке трость черного дерева. По бокам негры в белых черкесках, леопардовые шкуры накинуты на плечи, пояса широкие с бляшками, торчащими рукоятями пистолетов и кинжалов, на головах на бедуинский манер намотаны зеленые платки. И золотые цепи на шеях. Куда же без этого.
— Наконец-то, мой друг, — распахнул руки Жан Орэ, — уже месяц, как мы здесь.
— Вы же в Бразилии должны быть, — промямлил я в крепких объятиях.
— Не осуждайте старика. Кому надо, уже на месте, да хранит его Святой Иона. Как я могу сидеть, если жизнь кипит?
Я выдохнул. Заглянула Алена, пискнула. Жан поцеловал ей руку, а негры подошли по очереди и приложились головами к ее руке. Мы с женой переглянулись. Она скрылась. Послышались ее команды по организации кофе и еды. А Жан начал свой рассказ.
Жан Орэ
'Отправились к берегам Бразилии на торговом российском шлюпе. Вооружение, как помните, четыре карронады. Так, акул пугать. Дошли до Гавра. Хотели пойти в Плимут, да я отговорил. Во Франции есть старые приятели. Да и Веретенниковские люди нашли бриги в Гавре. Надо посмотреть. Вот я и пошел. И знаете, своевременно. По моей команде агент купеческий перегнал в порт на ремонт оба брига. И даже удалось купить пушки. А шестнадцать 18-фунтовых карронад, хоть и старых, это совсем другое дело.
И тут к нам приходит известие о вашей опале, внезапном отъезде и прочих неприятностях. Никифор постарался изложить в письме подробно. Да, каюсь, мы несколько задержались. Федор Оманович подрался в порту. Пришлось улаживать неприятности.
Но как только мы узнали новости, сразу рвались вернуться. Но, к сожалению, у шлюпа имеется свой утвержденный маршрут, дипломатическая почта, и несколько человек, которых нужно доставить в Рио. И капитан я весьма условный. Помощник капитана назначен Морским ведомством, мы несколько раз ругались, но его надо понять. Он блюдет государственные интересы. Кончилось тем, что мы успокоились и трезво взглянули на ситуацию.