Никифор, некогда грозный и жестокий, виновато потупился и закусил губу. Хотелось другого. И сейчас полное право имею рыкнуть. Да и пристрелить. Но это мои эмоции. На что я рассчитывал? Что Никифор, как наиболее способный, использует все возможности агентурного аппарата. С такой тщательностью прикармливались полицейские, чиновники, снимались явочные квартиры, тренировалось силовое крыло. И на кого все осталось? А Веретенникова кто прикроет? Сейчас нырнет под государево крылышко.
Что Никифор сделал? Забрать много денег ему не дали. Это Веретенников жалуется. На деле что планировалось на закупку, то и взял. Ну, может прихватил чего лишнего из кассы. Да в конторе много и не держат. Партия оружия для нас давно готовилась. Сплавал и забрал. По пути перекупил, что можно. Два небольших паровых двигателя сгодятся для цеха или пилорамы. Товар не в Питер повез, как обычно, а сюда.
С другой стороны, ушел живым, часть людей спас. А может, хуже было бы, если бы он без меня смог освоиться? Сам бы игру затеял или в казаки поступил. К Петру в есаулы легко определят.
— Рад, что ты успел приехать, Никифор. Без тебя, как без рук. Пров теперь занятой человек. Кирилл видимой силой командует. Уля разведкой занимается, вот с ней и союзничай. Будешь силовым прикрытием заведовать, — я встал и вышел на воздух.
Сзади выскользнула следом и прильнула Алена.
— Не злись на дядьку Никифора. Он отчаянный. Коли мог бы, так остался.
— Я все понимаю. Только думаешь так, а выходит иначе. И не про него разговор. Я надеялся, что мои высокие друзья прикроют. А на деле все прахом идет.
— Так и у них, может выбора нет. И ничего еще не прахом. Ты же не знаешь, кто остался, кто на связи. Деньги же с резиновой, водолазной и лекарственной компаний идут? Расходы расписаны. Главное, людей в Суличе не трогают, на Остров не лезут и отъезду не мешают.
— Это временно, солнце, — вздохнул я, — не мешают, потому что Государь считает, что первыми уедут самые бунтовщики и разбойники, которых приручить не удалось. И вполне обоснованно. А вот когда полиция доложит, что обычные крестьяне пошли, тогда и остановят. Рабов из России не выпускают никогда.
Никифор взялся прытко за дело. Пока мы грузим мешки ячменя, пшеницы, риса, бочки с солониной, фрукты и сухофрукты, тарим воду, ткани, фураж, он нашел мастеров и сделал ремонт такелажа. Теперь флейты и голландский транспорт крепкие, хорошо смоленные и вычищенные от ракушек.
Лошадей всех не возьмешь, отобрали сотню лучших. На «Индиане» как раз устроены стойки. Разместились тесно, но дружно.
Из четырех ракет, привезенных Никифором, две оказались с пироксилином на порохе. И пострадали при хранении. Взрывчатку, что не отмокла, ссыпали. А две исправные ракеты были самой первой партии, с мелинитом и на сахарном топливе. Взрыватели хранились отдельно и оказались в хорошем состоянии. А вот пусковой станок только один. После размышлений я приказал установить его на бриг «Фоксхаунд», как самый быстрый.
В десяти милях от порта за мысом Кирилл произвел учебные стрельбы обезвреженными бракованными ракетами. Одна вышла хорошо и упала через три мили в море, а вторая через сто метров утонула.
На совещании решено переименовать «Фоксхаунд» в «Лиса», а «Электру» в «Шамана», голландский транспорт «Аугуста» и «Индиан» остались так.
Жан поднял адмиральский флаг на «Индиане».
Ясным утром десятого июня эскадра снялась с якорей.
Глава 6
Ласковый теплый ветер гонит нашу эскадру из Персидского залива в Индийский океан. Самый медленный в эскадре, это «Аугуста». Крепкий корабль, но мореходные качества средние. Идет четыре узла. Это семь километров в час. Хорошо, бурь нет или штиля. Капитан швед Ольсен настоящий морской волк. Грива седых волос и бородка под затертой треуголкой неаккуратно выглядят, но личная харизма все исправляет. А вот капитаны флейтов в основном бороздили Балтику. И только высокое жалование заставило их пойти с Никифором. Один флейт зовется «Один», другой «Кальмар».
«Индиан» чуть быстрей, узлов семь выдаст в среднем. Бриги могут дать десять-двенадцать узлов. Это наш основной кулак. Наиболее опытная команда на «Лисе». Про опытных канониров рассказывают байки. И Кирилл с тридцатью боевиками и ракетами. На «Шамане» тоже не мало суровых профессионалов, но команда пока не слажена для боевых действий, много новеньких. На нем разместились полсотни казаков.
На пятый день мы прошли Ормузский пролив и перед нами раскинулось Аравийское море. Я благодарен Жану Орэ за организацию. Администратор с большой буквы. Все куплено, все загружено и распределено идеально. На борту «Индиана» народ занят чем угодно, кроме безделия. Только я думы гоняю.
Подошла Алена. Сын Колька с Уьяниной дочкой под присмотром двух нянек под навесом из парусины гуляют. Уже ползает вовсю. Я на юте смотрю назад, в сторону Персии.
— Что хмурый? — Жена обнимает сзади, — вон все как радуются морю и хорошей погоде.
— Думаю, имел ли я право сдернуть более двух тысяч людей и подвергать их жизнь риску. Остались бы в Персии. Зимой хурма, летом арбузы. А мы с двумя десятками добровольцев сплавали бы на Аляску узнать, что к чему. Потом вызовем желающих.
— Потом не будет, — Алена прижалась щекой к спине, — люди тебе доверяют сейчас. И не только тебе. Думаешь, никто не чувствует важный момент? И я чую, и Уля, и Никифор. Зря, что ли сбежали? Все будет хорошо.
— Мы практически банкроты. Все деньги ушли на прокорм народа и подготовку к плаванию, на закупку оружия и товара. Чего-то еще закупим в портах, а дальше не знаю, что делать. Приплывём такие красивые. Уже морозы начнутся. Кто нас кормить будет? Индейцы?
— А хоть и индейцы, — хихикнула Алена, — они как-то живут. Не сеют, не пашут. Охотой да рыбой промышляют. Там не пустое место. Покажут поди, где лоси ходят. Стрельнем.
— А жить на зиму где? Землянки или вигвамы? Их еще устроить надо. Там не Персия.
— Хочешь, посмотрю судьбу? — задурачилась Алена, — ай, красивый, всю правду расскажу. Позолоти ручку.
— Было бы чем, — вздохнул я, — на картах раскинешь свое дальнее прогнозирование?
— Фу, ваше сиятельство! К чему эти европейские пошлости? Наш, исконный способ лучше, — вынырнула она спереди и заглядывает в лицо, — И так постоянно смотрю. Опасности для тебя нет. Но для уточнения и твоего успокоения возьму такой труд.
Много времени Алена не заняла. Через полчаса уселась напротив меня.
— Ты картинки в моей голове не видишь, а словами мне объяснять сложно. Так уж как-нибудь пойми.
— Давай, — махнул я рукой.
— Не вижу я холода лютого в будущем. Тепло вижу. И божка буддийского вижу.
— В смысле? Помолиться Будде что ли?
— Вот еще, — фыркнула Алена, — молиться Христу надо. А божков использовать и не сомневаться, пока дорога открыта.
— Ясней не стало, — улыбнулся я, — но оптимизма прибавилось. На тебя посмотришь, и жить хочется.
— Так смотри почаще! — Алена щелкнула меня по лбу и со смехом сбежала.
Все освоились. Народ молится утром и вечером, стирает белье, поет песни, играет в свободное время. Вторым лейтенантом на «Индиане» оказался испанец Серхио Ортега. У него длинное имя. Все зовут его Серхио. Для будущих контактов испанский язык нужен, и я попросил его за отдельную плату заниматься с желающими. Для примитивного разговорного языка нужно выучить сотню фраз, пять сотен слов и практиковаться. Желающих оказалось так много, что Жан приревновал и обещал курс французского бесплатно. Времени в море много, мы посещаем и Жана и Серхио. Испанский для нас проще и ближе, но адмирала нельзя обижать. Уля, как всегда, впереди. Я рекомендовал по возможности на остальных кораблях осваивать испанский.Рекомендацию приняли, как приказ и устроили языковую школу, благо носителей языка хватает.