Индейцы замолчали. Переговорили. Во взгляде старшего мелькнул интерес.
— И они принесли свои горести в нашу страну. Передай русскому царю, что мы не рабы. Мы останемся свободными или умрем, — негромко проговорил он.
— Так было. Мы тоже свободные. У нас кланы лиса, волка и медведя. И мы купили промыслы у русского царя. Но я не хочу проявлять неуважение к другим свободным людям.
— Так что же ты хочешь?
— Я хочу рассказать вам одну историю.
История была про англичан. Про то, как они пришли в Индию, в Китай, где сейчас наши братья, в Америку. И теперь добрались до тлинкитов. Они будут стравливать нас между собой, а когда мы ослабнем, заберут все себе. И будет как в других странах. Где богатства принадлежат им, а остальные работают за еду и плохую одежду.
— Индейцы не знали огненной воды до приходя англичан, — продолжил я, — разве не мутится разум, у того, кто пьет ее? Разве не ослабляются воины? Но вы еще не все знаете. У тех, кто пьет огненную воду, рождаются слабые дети. Пройдут поколения и о славе великих воинов будут вспоминать только в песнях, если будет, кому петь эти песни.
Индейцы зашумели. Я попал в точку. Распрей на фоне пьянки стало в разы больше. И вождям лишняя головная боль ни к чему.
— Русский царь более честный, — продолжил я, — он не метит в ваших детей, в ваше будущее. Он даже передал в наши руки промыслы и земли кадьякцев и алеутов, чтобы мы жили свободно. И я отменю рабство, рабов на этой территории. Все охотники будут получать деньги или потребное. Никого не будут принуждать.
— Достойное дело, — кивнул вождь, — но при чем здесь мы?
— При том, что не уйдем с этой земли. Но и ссориться с вами не хотим. Мы знаем, что русские отобрали часть ваших промыслов, и считаем это неправильным. Но и отдавать не можем, потому что на наше место придут англичане.
— Неужели в ваших землях нет лисиц и бобров? — Подал голос вождь клана Ворона, — неужели белым людям нечего носить?
— Есть. Но дело в торговле. И в моде. Как у вас все предпочитают красный цвет, даже ружья американцы продают с красными прикладами, так и каланы притягивают богатых людей. А нечего носить китайцам.
Калан не бобр, а зверь из семейства куньих, только приспособлен к морской жизни. Не так хорошо, как тюлени. Но зато мех его уникален — ровный, сантиметра два-три, не более, очень густой и мягкий. И настолько плотный, что не намокает, что важно при дожде. Равных нет по красоте и прочности. Особенно ценен старый «седой бобер». Именно из него бобровый воротник, что «морозной пылью серебрился» на плечах Евгения Онегина.
Здесь одна шкура калана стоит двадцать рублей товаром неважного качества, но дорогого. Если сдает алеут. То есть зависимый северный крепостной. А если индеец, то уже около ста рублей. И все равно возьмут, потому что на Дальнем Востоке России продадут уже за сто пятьдесят рублей денег. И купят там товара на триста и более местных рублей. А не возьмешь, заберут американцы.
В Европе калана уже сдают за четыреста рублей, но лучше в Китае, где берут по пятьсот. Это средняя цена. Некоторые особо большие шкуры идут и по тысяче серебром. Крепостной в России стоит в среднем двести рублей. Такая вот экономика. Но серебро из Китая хорошо, а чай лучше. За пятьсот рублей можно взять сто пятьдесят килограмм лучшего чая, а в России продать уже за девятьсот. Таким образом, шкурка, добытая алеутом, поднимается в цене раз в пятнадцать.
Но не одними каланами живы. Основной предмет скупки простой речной бобр. Это универсальная валюта для обмена с местными и материальной оценки чего угодно. Конечно, размер имеет значение. От шестидесяти копеек за маленького до двух рублей с полтиной за большого. В Европе и Китае такой большой бобр уйдет за сорок серебром. Такое же соотношение с выдрами, черно-бурыми и рыжими лисицами.
Эту экономику я и рассказал вождям.
Здесь велика потребность в одеялах, тканях, особенно миткалевых, топорах, гвоздях, полосовом железе. Табак и вовсе является валютой. Его фунт стоит полтора рубля в шкурах. Но тлинкиты предпочитают вирджинский, а не черкасский с Украины. И мы не конкуренты американцам. Товары их отменного качества, а не «бросовые для обезьянок». Корабли бостонских верфей качества недосягаемого, хоть и без роскоши устроенные. Команды кораблей — суровые профи.
Табака мы закупили еще в Мексике. Ткани из Китая и Персии. Не считая всего остального.