— Прости, — насторожился Петров, — при чем тут поджелудочная железа?
— В смысле? А как, по-вашему, происходит усвоение сахаров в организме? — Выныриваю я из тумана памяти.
— Этого никто не знает, — вздыхает Сергей, — ты предполагаешь, что участвует панкреас?
— Как это никто не знает? — сжал я губы, — там же островки, как его?
Чуть не ляпнул — Лангерганса. Но он еще не родился. Я отвернулся к окну. В голове мелькнули все обрывки ночных воспоминаний и стали складываться картину.
Во время Второй мировой войны в оккупированном японцами Шанхае муж с женой смогли буквально в сарае сделать инсулин. И они не были даже медиками. Просто у жены был диабет и надо выживать. Поставок лекарств не было. И выжили. И спасли четыреста с лишним человек самодельным инсулином. Их именами детей называли. Надо вспомнить и смочь.
Когда я повернулся, все, не отрываясь, смотрели на меня и ловили каждое движение.
— Ну что? Да, в поджелудке. Но от этого не легче. Надо еще инсулин вытащить оттуда.
— Ну и что, Андрей Георгиевич? — Петров подскочил ко мне и вгляделся в глаза, — ну и что? Это сахарная болезнь, вот что. И ты не врешь. Я тебя знаю. Такими словами не шутят. Если подтвердится, что сахар растворяется в поджелудочной, это уже открытие мирового масштаба. И что такое инсулин?
— Не растворяется. Сахар в крови плавает, а усвоить его помогает гормон инсулин. Уф! Сейчас буду говорить. Не перебивать и вопросов не задавать.
Я рассказал, все, что знал из физиологии. А знал я не много. Но этого достаточно для начала экспериментов.
Петров начал работы тут же. Скуплены быки с окрестностей. Мяса теперь будет много. Потому что по-другому поджелудочную железу не извлечь. А нужна она свежая, не позднее получаса после убоя. Но в ней не только инсулины, что в клетках островков Ларгенганса, но и трипсин, который разъедает все. Чтобы его нейтрализовать, нужна обработка спиртом с подкислением серной кислотой. Я вспомнил-таки, как ребята студенты рассказывали смешной случай про алкоголика и про слухи, что спирт у них кислый. И что не получалось поначалу из-за разбавленного спирта. Еще помнил, что надо отстаивать двое суток, а потом упаривать. Или наоборот?
Главное было найти в себе силы подать информацию порциями, намеками, полунамеками, удивиться непониманию. И добиться нужного уровня понимания. Наука далека от системы и держится на гениальных единицах. Луи Пастеру еще десять лет. А Гете в этом году умер. И он известен не только как автор Фауста, но и создатель «Опыта о метаморфозе растений». Это он придумал слово «морфология». Клеточное ядро еще только в прошлом году открыли. Но клеточной теории еще нет. Может, гениальный Шванн уже собирает материал, но о роли и различных функциях клеток никто и понятия не имеет. Это пока магия!
Но жить надо сейчас. Мои соратники поняли смысл добычи экстракта. Оставалось полагаться на волю Бога.
Президенту Хосе Прието сообщили, что мы постараемся приготовить волшебный экстракт, но уйдет время. Не надо было так говорить. Он теперь ждет с горящими глазами. Но пришлось оправдать отсрочку визита.
Месяц работы буквально в поте всего, что может потеть. Для эксперимента у собак просто удаляли поджелудку. И кололи лекарство. От первой порции варева они передохли. Или от шока, или от диабетической комы, не поймешь. Через неделю удалось собак вывести из болезненного состояния, и ни одна не сдохла. Но нужна очистка, нужны стандарты.
Через две недели к нам прискакал курьер. Маленькому Хоакину стало хуже. Пришлось брать, что есть — бутылку с коричневатым прозрачным экстрактом и шприцы.
Путь на сменных лошадях. Даже на ночевке все молчали. Не было сил и желания обсуждать. И так все понятно.
Я думал, хорошо, что стало хуже. Если даст анафилактический шок на плохую очистку, то вытащить его не чем. Гормоны — глюкокортикоиды еще не изобрели. За них в 1950 году нобелевку дадут. Помрет — спишем на диабет.
К обеду второго дня в экипаже со свежими лошадьми мы мчали к президентскому дворцу. Нас ждали. Хоакин начал входить в кому.
Это когда инсулин вколют, инсулиновая кома быстрая. А при избытке сахара в крови медленная, постепенно человек угасает. В просторной комнате заплаканная изможденная, но красивая жена Президента — Мануэлла и их дочь Виктория.
Инъекцию делал я сам. Нечего своих подставлять. Все наугад. Сахар крови даже померить нечем. Но нам повезло. Когда Хоакин очнулся, Хосе бросился всех обнимать. Его жена красавица вся в слезах хватает за руки, заглядывает в глаза. Я молчу. Эмоции кончились.