Мы даже не выходили из комплекса, просто прошли по каким–то переходам, поднялись по лестнице, ещё какой–то коридор и зашли в комнату с большим столом для совещаний. В углу был диван и небольшой журнальный столик. Собственно, на диван мы и сели. Так сказать, неформальная обстановка.
— Кофе, чай, кола? Меня можно называть Джордж.
— Кофе и виски. — и, если он скажет, что я много пью, им понадобится ещё переговорщик, — «ах да, ещё пепельница».
— Анна останется с нами, мне сказали, что она Вам понравилась.
— Не в том смысле и не в достаточной степени. — разговор как–то сразу пошёл по–английски.
— Ну, нет, так нет. Просто она чувствует яркие эмоции, не намерения и не мысли, а именно эмоции. Иногда это удобно, хотя её трактовки недостаточны.
Виски был приличный, бурбон, пепельница стеклянная, а кофе так себе, помои, может стоило сказать эспрессо, но я не догадался.
Анна что–то прошептала ему на ухо. Он улыбнулся.
— Вам не нравится кофе? Сейчас принесут эспрессо. И не нужно смотреть на Анну, у вас на лице всё написано.
— О чём будем говорить?
Вообще–то ничего нового. Всё примерно так как я и думал. Впрочем, пока речь шла только о том, чтобы включить в нашу группу, естественно с моей поддержкой несколько человек, которым требуется развитие. Они попробовали, но чрезмерная осторожность приводит только к проблемам, резать гоблинов могут не все. Особенно, он поморщился, если все — это в основном клерки и домохозяйки. У них были вояки… Но этот вопрос он замял.
Они могут заплатить, но… как к этому отнесётся моё начальство, непонятно. Анна сидела расслаблено, а он впился в меня взглядом.
Джордж, понимает, что китайцы тоже могут от меня захотеть того же, но по этому поводу он не имеет собственного мнения, он опять остро взглянул на меня.
Насколько всё было бы проще, если бы у меня было «начальство». Или не проще. Наличие «начальства» всегда и хорошо, и плохо, как полупустая кружка пива. Иногда очень хорошо, как например было бы сейчас, извинился и сказал — «начальство против», а сам как будто и ни при чём.
Если честно, меня ситуация в таком виде устраивала. Контакт, чуть–чуть знаний о них и некоторые неформальные связи.
— Давайте просто не скажем про деньги «начальству». И ещё, у вас должны быть медицинские комплекты.
— Да, у нас есть, мы снабдим и Вас и тех, кто пойдёт с Вами.
— Мне и части группы, которая ходила со мной, осталось только двадцать обязательных часов.
С самого начала было понятно, что им этого мало, вопрос что они предложат. Второй вопрос чисто мой. Даже если они не смогут предложить ничего, что могло бы компенсировать мне риски, насколько увеличение сроков миссии в моих интересах. Есть ещё и третий вопрос, что будут делать члены группы, у которых заканчивается обязательное время.
При этом очень многое завязано на то, насколько вообще они заинтересованы в игроках, и здесь не очень важно, сильных или слабых. Постепенно расти будут все. И вопрос о том, насколько я силён относительно известных им игроков, тоже играет определённую роль. Но все карты они не раскроют, это понятно, даже если я буду уверять их в дружбе и преданности, мне не поверят.
— Мы просим Вас увеличить количество часов собственной миссии. У части наших игроков пока не хватает почти пятидесяти часов.
Хорошее дело, ещё двое суток, вместо двадцати часов. Хотя до понедельника ещё шесть дней, и, если брать с суточными перерывами, вполне можно сходить три раза по семнадцать часов. Всё–таки второй заход мне не понравился, слишком много времени оказалось потрачено зря.
— И зачем мне это?
— Кроме того, что Вы получаете возможность вырасти в силе?
— Да, кроме, с детским садом за спиной, это не возможность, а дополнительные риски.
Анна возмущённо вскинулась, потом посмотрела на меня, точнее на что–то надо мной, и промолчала. Похоже, она не видела сопоставимых уровней. Джордж, заметив порыв Анны, досадливо поморщился.
— До сих пор вам удавалось, несмотря на детский сад увеличивать свои возможности.
— Мы торгуемся? Или вы просите безвозмездной помощи? — бесцельные препирательства начали раздражать.
Анна опять посмотрела на меня, потом на Джорджа. — «Виктор, игроки ведь должны помогать друг другу, не правда ли?».
Он что, эту козочку привёл, чтобы она меня разжалобила? Так, контроль чувств, теперь посмотрим на проблему ещё раз, и с другой стороны. А что, собственно, мне терять, почему в очередной раз я должен идти о чём–то договариваться, если мне это невыгодно. Это наша национальная идея? Перед тем как навалять пытаться договориться? То с братом Карлом, то с братом Наполеоном, то ещё с каким–нибудь выразителем идей западного мира.