Ника чуть в обморок не упала. Но потом собралась, отдышалась и рассказала колясочному другу про Зяблова, про первую прогулку, про больницу. И про вторник, когда ножками пошли от "Булочной" и про пятницу, про тринадцатое. Мишка слушал, не перебивал. Вылепил из хлеба человечка, съел его и сказал:
Ладно, пошли спать, разберемся.
И они разошлись по комнатам.
Подслушивать нехорошо, но что делать...?
В субботу пришлось сохранять спокойствие - всей командой ездили к бабушке. Было заметно, как мучается Надя от желания протрепаться, однако Ника и виду не подала.
Вернулись поздно. Часов в десять, когда пили последний чай в кухне, позвонил телефон. Ника первая успела схватить переносную трубку и убежала к себе.
Гриша звонил. Сказал, что его сегодня ночным поездом отправляют в Питер за дополнительными документами. Вернется он только во вторник утром и весь день будет занят под завязку. Самолет в среду в десять тридцать.
В Шереметьево два нужно быть за два часа до вылета, в восемь тридцать. Сможешь проводить? - Как-то неуверенно, с робкой надеждой спросил он.
Да! - Твердо ответила Ника, абсолютно не представляя, как в создавшейся ситуации она прогуляет школу, как слиняет из дома в семь утра-до Шереметьева ей быстрее, чем за полтора часа не добраться, и вообще ничего не представляя кроме того, что она должна проститься с человеком, который уезжает на два месяца. Причем в Африку!
И только попробуйте ей кто-нибудь помешать!
Ника положила трубку, взглянула на себя в зеркало, поправила волосы и с улыбкой появилась в кухне. Все молча смотрели на нее.
Мишк, тебе от Муськи привет. У неё чего-то горло болит, сказала может в понедельник не придет.
Ты тока её навещать не ходи, а то вдруг ангина, заразишься, - Туров сразу понял, что это не Муська, но решил помочь держать оборону.
Ладно, не пойду, - кивнула Ника, думая о том, что нужно будет завтра позвонить подруге и поставить её в известность о внезапном недомогании. А то ещё заявится здоровенькая.
Легли спать. Утром вернулись Туровы старшие и ребята вместе с Таксиком отбыли домой, а Сережка пошел гулять.
Вот тут Нику и прорвало.
С плохо скрываемым гневом дочь начала спрашивать у родителей, где и в чем она так провинилась, что ей перестали доверять, напомнила, что у неё уже почти год, как есть паспорт, что она совершенно взрослый человек, который даже в состоянии заработать себе на хлеб (тут мать не выдержала и заплакала,) и что она не понимает, почему должна узнавать о всяких поганых звонках на стороне.
Разворот событий был неожиданный. Отец строго цикнул, обнял мать и попросил дочь замолчать.
Ника осеклась, поняв, что где-то и вправду перегнула палку. Покраснела, замолчала и потупилась.
Дальше было сказано отцом, без злости, но строго, что наличие личной жизни не освобождает человека от обязательств перед близкими людьми, что никто не требует от неё исповедей и подробностей, но что родители имеют право и обязаны знать, в какой компании проводит время их несовершеннолетняя дочь.
Наличие паспорта это ещё не гражданское совершеннолетие. После восемнадцати мы за тебя ответственность нести не будем и если мы тебе станем совсем чужие и ты уйдешь от нас насовсем, что ж, значит, мы не смогли тебя правильно воспитать, а пока будь добра ставь нас в известность о своих новых знакомых, - закончил он свою речь.
И подействовало. Тут уже разревелась Ника, которая очень любила родителей и вовсе не собиралась с ними расставаться.
Ей дали воды, она успокоилась и вкратце рассказала самое основное, упуская ненужные другим, но столь важные для неё детали.
Особенно усилила она роль Зяблова. Он превратился просто напросто в бандита, покушавшегося на девичью честь, а Гриша по контрасту в благородного сказочного принца, спасшего принцессу от чудища и чуть не лишившегося жизни в результате падения с козел. Факт подпиливания Зябловым деревянных подпорок по словам Ники был доказан. Мать ужаснулась. Отец нервно закурил Ника поняла, что чаша весов медленно пошла в её сторону. Сразу же после подпиленных козел немало место было уделено археологическому музею, девушкам Аням и неведомому Александру Петровичу, который у Ники получился лет пятидесяти, худой, высокий, загорелый, можно сказать прокопченный африканским солнцем. Для солидности Ника называла его профессором. Как ни странно описание этого человека почему-то подействовало на родителей успокаивающе и отец обещал сходить в понедельник в школу и разобраться с Зоей Сергеевной.
Только прошу тебя, Михаил, не переусердствуй. Девочке ещё учиться. Если эта Дюймовочка невзлюбит Нинулю, её жизнь в школе может превратиться в кошмар, - взволнованно сказала мать. И неожиданно спросила, - А что этот Александр Петрович тоже едет в Тунис?
Конечно, он вообще там самый главный, - ответила Ника и отбыла к себе в комнату, радуясь, что удалось дешево отделаться. - Он сделал какое-то важное открытие, черепок нашел в не том слое, что доказывает более раннее появление человека, и теперь ему вообще собираются международную премию дать, - крикнула она из-за двери мало понятную даже ей самой абракадабру. Но прошло.
До следующего дня к теме не возвращались.
Утром в школу пошли большой компанией: отец, Ника, Сережа и младшие Туровы. Так что со стороны было не понятно, по какому поводу идет старший Вяльцев.
А может это Сережка опять что натворил? За ним водилось.
Однако по мере приближения к знакомому забору Ника чувствовала себя все хуже. Разговор с Зоей Сергеевной не не мог быть приятным.
Метрах в пятидесяти от школьных ворот их нагнала завуч Элла Игоревна, носившая общешкольное прозвище "Тетка". Директора звали "Маманя". Та самая завуч, что написала про угорелою кошку и очень не любила, когда подростки ругаются. Тетка выглядела взволнованной и растерянной.
Михал Ильич! Как хорошо, что я вас встретила. Зайдите ко мне, - она потянула Вяльцева за собой. - Идите на уроки, ребята.
Ты давай, я потом, - шепнула Ника Мишке.
Хорошо, - он понял её замысел и подсказал, - в случае чего спрячься в "Психологию".
Ника тоже поняла.
Кабинет школьного психолога располагался рядом с кабинетом завуча. Там иногда удавалось отсидеться. Можно было придти и, честно сознавшись, что ты не выучил допустим стихотворение "У Лукоморья дуб зеленый", провести урок в обществе психолога. Психолог или психологиня, они работали через день, давали какие-то листочки с буковками и циферками, просили нарисовать картинки, отыскать восемь зайчиков на капустной грядке, а потом назначали день, когда ты придешь и отдельно ответишь это самое Лукоморье. Или таблицу Менделеева. Или безударные гласные - в зависимости от того, какой урок прогуливаешь. Здесь отсиживались все - от младших школьников до выпускников. Пожалуй только первоклашек не было.
Это было изобретение педсовета и Маманя им очень гордилась. По слухам даже где-то докладывала, как укрепилась дисциплина и успеваемость во вверенной ей школе после введения инновации. Так по научному назывались эти официальные прогулы.
Ника заняла позицию между кабинетами завуча и психолога. Дверь к Элле Игоревне была приоткрыта, она могла видеть отца и слышать завуча.
Беда у нас Михал Ильич! Вы человек серьезный, журналист, со связями, помогите.
Что случилось? - Спросил отец.
Зоя Сергеевна, Зоечка наша, в больницу угодила. Такая девочка прекрасная, умница, добрая, педагог отличный и пожалуйста - связалась с компанией, где пьют и Бог знает чем занимаются, за неделю на себя перестала быть похожей, начала на уроки опаздывать, пахнуть от неё стало подозрительно, алкоголем... Я собиралась с ней поговорить, а сегодня ночью мне её мама позвонила, они вдвоем живут, мама тоже учительница... - Завуч всхлипнула, - Так вот мама её позвонила и сказала, что Зоя напилась в компании и все там напились, а видно алкоголь был некачественный, дешевка из ларька, ребята и отравились. Сейчас четверо, и в том числе Зоя, в реанимации. Туда не пускают, сведений толком не дают. Сказали только, что у девочки, у Зоеньки, какой-то алкогольный делирий. А что это? Мать в ужасе, рыдает, помогите. - Элла Игоревна залилась слезами. - Она же с моим сыном встречалась, пока его в армию не забрали. Обещала ждать и вот, пожалуйста...