— Я еще не определился до конца.
— Что?
— У меня два варианта. Первый — сразу в ЗАГС, чтобы там приплатить кому надо и поженить нас в кратчайшие сроки. И второй — затащить тебя в укромное место и поцеловать так, чтобы все сомнения насчет меня из твоей очаровательной головки выветрились, и ты наконец-то мне сказала долгожданное «да».
— Ты больной, — охнула я, но тут же заткнулась, потому что Хан втолкнул меня в первую попавшуюся на пути уборную и закрыл за нами дверь.
А затем буквально зашвырнул меня на столешницу, задирая уродливую юбку до колен, разводя мои ноги в стороны и вольготно устраиваясь между ними. Дальше ошпарил мои рецепторы терпким ароматом своего парфюма, туманя голову и вышибая внутреннюю решимость протестовать до победного и быть смелой. И вот тут я даже не успела до конца понять, куда именно мы несемся на бешенной скорости. Лишь коротко пискнула:
— Даже не думай! — отшатываясь от Хана, как от чумного, но и он, очевидно, не собирался тормозить в своем сумасшествии.
— Зря сталась с этим маскарадом, Дашенька. Я прошлый раз все рассмотрел.
— Да пошел ты, — огрызнулась я, пытаясь высвободиться, но этот тип был в раза два больше меня.
— Жаль не попробовал...
— Чего?
— Ничего, сейчас все наверстаю...
— Нет!
— О, да...
И прихватил меня одной рукой за волосы, второй за шею, резко дергая на себя. А в следующее мгновение запечатал мне рот поцелуем. Жестко. Решительно. И по-взрослому.
Я замычала и задергалась в его руках, но в ответ получила только ощутимый укус за нижнюю губу. Охнула от легкой боли, но в тот же момент задохнулась, потому что Хан воспользовался моим промахом и тут же ворвался в меня своим языком, форменно насилуя мой рот и заставляя чувствовать то, что мне чувствовать совсем не хотелось.
Одна рука с шеи опустилась на грудь сквозь допотопную жилетку и рубашку ощупывая все, что можно и нельзя. Чуть сжала. А затем уверенно легла на ягодицы, резко прижимая меня к горячему мужскому телу. И все это Макс делал, не переставая накачивать меня своим вкусом, толкаясь языком все глубже, ритмичнее и бессовестнее.
А мне и не вывернуться, потому что он слишком жестко удерживал за волосы. И да, это было откровенное, ничем не прикрытое насилие, но у меня от него напрочь снесло башню. Тело прошила раскаленная добела судорога, грудь перехватило тисками, выкачивая из легких весь кислород и заполняя их непонятной мне субстанцией, которая проникала в кровь и поджигала ее, доводя до кипения.
— Пусти, — через силу рванулась я прочь, когда низ живота затопило бурлящей лавой.
И разреветься хотелось! Потому что мое собственное тело меня же и придало. Потому что оно было в восторге оттого, как его поцеловали. И оттого, что никто и никогда не делал это вот так — будто бы выбора у меня уже нет, кроме как смириться и стать еще одной постельной игрушкой Макса Хана по типу Казариной.
Господи, какой стыд!
Со всей силы его толкнула в грудь, спрыгивая с высокой столешницы умывальника, и припустила прочь, намереваясь немедленно покинуть это место и этого доморощенного придурка, у которого явно не все дома.
— Стоять! — рванул меня на себя Хан, плотоядно облизываясь, словно кот, обожравшийся мраморной говядиной.
— Да пошел ты!
— Ты должна мне свидание. Забыла?
Вот же козел!
С ответом не нашлась, только выдернула свою руку из его хватки и гордо потопала обратно за столик. А чего? С этого неадеквата станется моему папаше то видео отослать. Нет уж, с меня не убудет. Вкусно покушаю и свалю отсюда, куда подальше, внося номер Хана в черный список и напрочь забывая о его существовании и о том, какой был на вкус его язык.
Черт!
— Ладно, с этим мы разобрались, — хмыкнул Хан, когда сел спустя три минуты напротив меня за столик и принялся энергично орудовать вилкой, запихивая в себя свой салат.
— С чем? — вяло поинтересовалась я, зачем-то смотря на его губы, мелькающий периодически язык и белоснежные зубы, с чуть удлинёнными клыками.
Кровопийца.
— Парня у тебя нет.
— С чего ты взял? — нахмурилась я.