Капец!
Помогите!
Спасите!
Я не хочу в этом участвовать!
Но что делать? Усесться на барный стул и при их появлении весело прокричать «сюрприз!»? Или, может быть, в одних трусах и чужой футболке поинтересоваться, а что это они тут такое делают в столь неурочный час? Или может, вовсе врубить режим блондинки и разреветься?
А что, неплохо. Папа бы меня точно похвалил за стрессоустойчивость.
И только тут я поняла, что ситуация стала разворачиваться слишком стремительно, а нежданные «гости» буквально через пару мгновений уже появятся в гостиной. Я разглядела скрытую дверь на другом конце комнаты и рванула к ней со всех ног, держа в руках проклятый пульт от кондиционера и чуть подтаявший кубик льда.
Бесшумно открыла дверь, влетела в узкое и небольшое помещение, но закрыться не успела, боясь лишнего шума, так как парочка уже ввалилась в гостиную, падая на диван и страстно целуясь. Мне же только и оставалось, что замереть, не дыша, и в маленькую щелочку наблюдать за тем, как предположительно Макс Хан, брат моей лучшей подруги, целенаправленно раздевал свою спутницу, а потом и за себя принялся.
Сначала через голову одной рукой стянул футболку, оголяя идеально вылепленный пресс со всеми этими пресловутыми кубиками.
Затем неторопливо расстегнул ремень и ширинку на джинсах.
А дальше в одно движение снял их с себя вместе с нижним бельем.
Я тут же зажмурилась и отрицательно затрясла головой, не веря в то, что это все реальность, а не страшный сон.
Черт, черт, черт...
Ну и как мне теперь это все развидеть, скажите на милость?
— Боже, ты просто охрененный, — даже не произнесла, а простонала девица с дивана.
С ней не поспоришь. Хотя...
Что?
Да что я такое думаю вообще? Пф-ф-ф...
Подумаешь, кубики. Вон у нас в институте каждый второй то с кубиком, то с шариком ходит. А чего стоит команда по баскетболу? Там каждый второй этому Мистеру-Сними-Платье фору бы дал. И это я уже молчу про хоккеистов и пловцов.
— Ты мне сразу понравился. Ты знал? Я как увидела тебя в клубе, так тут же решила, что ты станешь моим, Макс. Ты же мой, да? Только мой...
Она слишком много болтает. Сейчас он ее заткнет.
— Заткнись.
Я же говорила.
— Возьми меня!
Я закрыла глаза и обреченно покачала головой. Черт, у меня же кукуха поедет от таких высокоинтеллектуальных разговоров. Давайте уже, господа, быстрее утоляйте свои низменные потребности и расходимся.
Я спать хочу, вообще-то!
Но господа расходиться побыстрее не планировали от слова "совсем". А я в отчаянии плюхнулась на пол под протяжный стон девицы, а затем зажала уши ладонями, но все равно слышала, как брат моей подруги делает свое грязное дело.
— Да! О, еще! Вот так, вот так! Трахай меня, Макс, трахай. О да... А-а-а! О-о-о! У-у-у! А-а-а!!!
И все это под аккомпанемент хлопающих и хлюпающих звуков одного тело о другое. Где-то посреди процесса я услышала отчетливый шлепок по заднице.
Бам!
— Ах! Как же ты хорош! Еще!!! Не останавливайся...
Застрелите меня!
Темп нарастал. Шлепки тел становились чаще. Девица уже в голос орала, как потерпевшая. Я даже решила, что ей поплохело и она удумала скончаться прямо здесь и сейчас. Разлепила глаза и сунула нос в маленькую щелку двери, но тут же отпрянула, ругая себя за необдуманный поступок.
И лучше бы мне не видеть то, что я узрела.
Потому что теперь девица стояла коленями на диване, с открытым ртом и закатившимися глазами, а Макс, будучи позади нее, накрутил ее волосы на кулак и до упора тянул их на себя, при этом на сумасшедшей скорости вколачиваясь в девушку и крепко прихватив второй рукой ее за задницу.
— О мой бог! О мой бог, я сейчас кончу, — поскуливала она, а я все слышала это бесконечное: «бам, бам, бам!»
Господи, разве уже не пора бы им было заканчивать? Сколько это продолжается? Двадцать минут? Тридцать? Вечность? Да у меня, между прочим, задница затекла сидеть в этой чертовой кладовке и не понимать за что над моей неокрепшей психикой так издеваются.