Но то, что последовало дальше, было словно пуля, выпущенная в упор мне в голову.
Бах! И навынос.
— Да. А еще Макс сказал, что ты согласилась с ним в кино сходить, — выдала подруга и улыбнулась радостно, пока я обтекала.
Чего?
Глава 3 – Утро вечера мудренее
Даша
— Как интересно. Макс сказал, да? — хмыкнула я, затем кивнула этим двоим и смело шагнула за барную стойку, где просто бомбически благоухали булочки с корицей и свежесваренный кофе. Последний, к слову, был не мой, а Евы, но меня и это не остановило. Все же она мне должна за то, что втянула в это дерьмо.
У меня до сих пор глаза болят, между прочим, оттого, что всю ночь выкатывались из орбит от шока.
Нет, мне срочно нужна шоковая терапия и пиявки. Только так можно хоть как-то переплюнуть все то, что со мной произошло. Но это, конечно же, неточно, ведь подобные стрессы не проходят бесследно.
— Да, — закивала подруга и на удивление услужливо протянула мне свою чашку с напитком.
— Ну пусть тогда и мне расскажет, как дело было. А то, знаете ли, я с трех лет страдаю от лунатизма — всякое случается, — на ходу и, как мне казалось, очень артистично собирала я с моря и с дона всякую пургу.
— Что реально? — потрясенно переспросила Ева, и я покаянно прикрыла глаза.
— Знахарки говорят, что испуг.
— Ой, Дашка, — прижала ко рту пальцы подруга, качая головой и сокрушаясь, что я хранила так долго от нее эту «тайну».
— Разве такое кому расскажешь? — со знанием дела лопотала я вприкуску с булочками и кофейком.
— И что, эта страшная болезнь совсем не лечится?
— Только прогрессирует, — вздохнула я тяжко, — времена-то пошли темные, куда ни глянь — везде ужасы показывают.
Так бы я, наверное, до вечера распалялась насчет несуществующей болезни, если бы Хан неожиданно не фыркнул, а дальше и вовсе не заржал в голос.
— Слушай, мое браво. Так отчаянно заливать в уши сироп даже я не умею.
— Завидуй молча, — огрызнулась я, отмечая про себя, что лучше для меня было бы, если этот парень оказался не таким смазливым, как есть на самом деле. А тут прямо мечта отчаянной домохозяйки: нарядить в комбинезон на голое тело, вручить гаечный ключ и послать на вызов по устранению засора.
И не надо на меня наговаривать! Я не смотрела, я просто на парах слышала, как девочки обсуждают какую-то польскую короткометражку с рейтингом двадцать один плюс.
— Без проблем. Сделаю это по пути к предкам, — поднял руки вверх и простодушно выдал Хан.
Ну я же говорила — собака сутулая. М-да... как низко после всего, что между нами было.
— Макс, ну пожалуйста! — сложила раболепно ладони на груди Ева, а я прищурилась.
— Твой брат ябедничать, что ли, собрался? — игнорируя напрочь хозяина квартиры, врубила я наглость на максимум и обратилась к подруге с гипертрофированным удивлением.
— Да, Дашунь, собрался, — скуксилась Ева, — не видать нам теперь с тобой больше клубов ночных и жизни свободной. На цепь же посадят и церберами окружат.
Блин, мой отец так-то может.
Да и папаня Евы еще тот тиран, где дело касается девичьей чести любимой дочурки. А если он пронюхает, что чадо уже, как пару месяцев находится в странной конфронтации со старшим сыном Авериных, то его точно Кондратий хватит.
Засада...
Но почему об этом волноваться должна одна лишь я? Между прочим, я в клуб вообще идти не хотела, меня туда почти силой потащили, и то только потому, что Еве вновь приспичило перед Авериным-младшим задницей вилять.
Вывод? Вот пусть теперь сама со своим братцем в кино шуршит. Я — пас.
— Соболезную тебе, подруга, — похлопала я по голой девичьей коленке Еву.
— Ну, Дашунь. Ну, пожалуйста! — вновь заскулила она мне в ответ.
— Нет, — рубанула я категорически, а Хан вдруг радостно оскалился и вальяжно поднялся со стула, лохматя темно-каштановую шевелюру и подмигивая мне, пока его сестра все еще не теряла надежды меня уговорить.
— Ветрова, ну я тебя, как человека прошу.
— Не выйдет. Да у меня и на ближайшие недели грандиозные планы. А я разве тебе не говорила? Я же путевку взяла в санаторий-профилакторий. Неврологический, — последнее слово я произносила по слогам, а затем добавила, — срочно нужно здоровье поправить. Вот прям сейчас!