Мать твою, вот где студентка достанет ему три платья? Родит? Он бы ещё в аэропорту об этом вспомнил.
— Положи тот комплект, который я тебе дарила на день рождения, — вечер воскресенья прошел в сборах перед поездкой. А утром предстояло собрать все пробки до аэропорта, так что спать сегодня точно не буду. Да и не могу.
Вот нахрен ему всё это? Влюбился? Ага, конечно, сроду в это не поверю. Единственная любовь Колла Миллера отражается в зеркале.
И откуда во мне вдруг проснулось всё это? Словно вселился другой человек. Я обычно тихая и скромная девушка, боюсь даже слово вставить. А тут сразу решила выйти с ним на тропу войны.
— Да спи ты уже! — недовольно пробормотала Сара, кидая в меня подушку.
Ну да, я нервничала, всё ещё не понимая, в какие дебри меня на этот раз занесло. Ведь если что-то случится, кому мне там звонить?
Горячие губы обжигают висок, вызывая трепет и лёгкое волнение. С трудом разлепляю веки, открывая глаза, и оглядываюсь вокруг.
Утренний свет мягко проникает сквозь окна, занавешенные тёмной занавеской, стены из тёплого бруса, создавая уютную атмосферу. На полу, словно живой, раскинулся мягкий ковёр, стилизованный под шкуру экзотического животного, добавляя интерьеру загадочности и комфорта.
Где-то в глубине дома мягко трещит камин, его тепло создаёт особую интимную обстановку сказки. Каждый звук в этом тихом убежище становится частью гармонии, словно ожившая симфония, где уют и тепло переплетаются с лёгким волнением.
Я понимаю: здесь время замирает, а мгновения становятся вечными, укрывая душу от суеты мира.
— Я помню твои губы, — осознание, шок, — помню твой тихий стон.
Большие руки вжимают меня в мужское тело, обводя живот, талию, бёдра. Губы скользят по шее, задерживаясь на плече.
— Просыпайся!
Ну, Сара, убью тебя. Надо же было накрутить меня перед сном, что сам Миллер обнаженный на этой несчастной шкуре меня драл.
Всё ещё киплю от злости и раздражения, поэтому медленно плетусь в душ. Сил хватило только на то, чтобы завернуться в тёплый шерстяной спортивный костюм, но не на макияж. Сара с улыбкой помогает загрузить чемодан в машину.
— Будешь на месте — обязательно пиши.
Глава 14. Кэтрин
Гостиничный комплекс «Сказка».
— Ты напряжена? Что-то случилось? — Колл пристально смотрит мне в глаза, словно пытаясь прочитать мои мысли. Его взгляд настолько проницательный, что можно ощутить, как он проникает в самые сокровенные уголки моей души.
— Плохо спала, — отвечаю, стараясь скрыть истинные чувства. На самом деле, я спала хорошо, но тот сон… Он был таким реальным, таким болезненно ярким, что его отголоски до сих пор мелькают в моём сознании. Это был сон, который никогда не станет явью, но который оставил глубокий след в моём сердце.
Я всё ещё злюсь на Колла и не могу понять, почему мы здесь задержались дольше, чем планировалось. Это бизнес-конференция, а не отпуск, и я не готова мириться с неопределённостью.
— Хорошо, тогда пошли на ресепшен. Крепкая мужская фигура двинулась вперед, предварительно взяв чемоданы.
— Добрый день, у нас два номера на фамилию Миллер. Даже в этой простой фразе слышен его подавляющий тон. Колл Миллер, мне кажется, даже в аду будет раздавать приказы и чувствовать себя как король.
Мужчина протягивает наши документы, а я замираю, ощущая, как воздух вокруг становится густым и тяжёлым. Девушка, склонившись над монитором, внимательно просматривает информацию, её лицо темнеет, словно она только что увидела что-то ужасное.
— Мистер Миллер, произошёл сбой, — голос девушки дрожит, а слова звучат как приговор. — На ваше имя забронирован один номер люкс.
Сердце сжимается от страха. Всё внутри меня кричит: «Нет, нет, этого не может быть!» Но реальность безжалостно обрушивается на меня, подтверждая её слова.
Вот знала, что ехать не стоило. Но я так надеялась на чудо. Теперь же всё кончено. Просто дыши, только дыши. Сейчас она скажет, что это шутка, что всё можно исправить.
— Просто можно снять сейчас второй номер, — уже встреваю сама в разговор, пока мой босс тут не сожрал кого-нибудь, а судя по взгляду, именно это он и хотел сделать.
— Н-нет. Из-за конференции и праздников все номера и домики сняты на три месяца вперед.
— Ы-ы-ы-ы, — толи стон отчаянья, толи от абсурда ситуации, но я не способна говорить цельными предложениями.
— Это невозможно, — наконец произносит Колл, пресекая мой бесполезный стон. Его голос сохраняет кондицию ледяной тишины, которая предшествует урагану. Челюсть сжимается, а глаза зажигаются яркой решимостью.