– Тогда пей.
Ларин осторожно пригубил незнакомый напиток. Гердту можно, конечно, подсунуть фэйк, только сочинить надо покрасочнее, подумал он, а вот Сегуре… Похоже, таинственный информатор точно знал, кто обитает в глубине океана. Так что же, выходит, дядя Терри прав, и кто-то действительно за ним охотится? Пытаются поймать на живца? И он, Тимур, в роли наживки?
Напиток вкусом напоминал традиционный бурбон.
– Тоже из водорослей гоните? – поинтересовался Ларин, кивнув на бутылку.
– Обижаешь! – скривился Дальний. – Это натур-продукт. А ты, голуба, фуду потребляешь?
– Нет, – честно признался Тимур.
– А что так? Не нравится? – хитро прищурился Терентий. – Она ведь очень сбалансированная. Главное ее чистой водой запивать, чтобы усилить эффект. Двести граммов в день обеспечивают взрослого человека необходимым количеством калорий и всего остального. Почему же ты фуду не ешь?
– В моем кругу считается, что это еда для бедных.
Прозвучало по-снобски, но Ларин не решился сказать, что его вкусовые пристрастия изменились после того, как своими глазами увидел эту сероватую пасту.
– Ах, вон оно что! Ты, голуба, значит богатый? – хихикнул старик.
– На жизнь не жалуюсь. Могу себе позволить органику.
– Ну а я, тем более, могу себе позволить бурбон оттуда, – Дальний ткнул пальцем вверх.
– Тут не поспоришь, – улыбнулся Тимур, обводя взглядом подводный "дворец".
– Знаешь, что, Тим, пойдем-ка. Покажу кое-что и расскажу о мутуализме, который ты так защищаешь. Только для начала нужно будет надеть униформу.
Они облачились в белые защитные костюмы и, спустившись вниз на лифте, оказались в шлюзовом отсеке, от которого во все стороны расходились длинные галереи. Одна из них привела Тимура и Терри в огромный зал, похожий на гигантскую операционную. Стенные панели отражали мягкое белое свечение ламп. Никаких острых углов, ничего лишнего. Плавные линии. Предельно функциональный суровый минимализм.
Несколько человек в таких же защитных костюмах сосредоточенно занимались делом, не обращая внимания на посетителей.
– Вот так и живу, Тим – без отрыва от производства, – сказал Дальний, разводя руками. – Здесь лаборатории и инкубатор. А фермы расположены ниже, во впадине. Там у нас кормушка.
Пока Ларин осматривался, Дальний проверил цифры на дисплее, ткнул несколько кнопок.
– Ну что, Тим, знакомься – будущая фуда.
Ларин заглянул в небольшой бассейн, прикрытый сверху прозрачной крышкой. Пол был усыпан серовато-белыми кляксами, размерами с ладошку пятилетнего ребенка. Терентий Аркадьевич ткнул пальцем в виртмонитор.
– Это и есть водо… – вопрос застрял у Тимура в горле.
Кляксы ожили и зашевелились, как только над бассейном загорелись яркие лампы Они дрожали, сжимались и наползали друг на друга, всячески стараясь занять наиболее выгодное положение. Ларин пригляделся к одной кляксе, лежавшей поверх других, и с удивлением обнаружил, как вдоль нее образуется перетяжка. Спустя несколько мгновений одна клякса распалась на две маленькие. Ларин отвернулся. Отдышавшись, спросил:
– Что это?
– По сути протеобактерии метанотрофы. Простейшие одноклеточные.
– Одноклеточные? Да они же… гигантские!
– Ну что ты, голуба. Это молодняк, все равно, что цыплята. Мы их на развод держим. Как отработают здесь свое, отправляем на фермы. Они – экстремофилы, могут жить в сложнейших условиях, питаются вулканическими газами и нагуливают массу. Пришлось их, конечно, немного модифицировать, но растут как на дрожжах. Крупная колония достигает десяти-двенадцати килограмм чистого веса. Мы их тут перерабатываем, а наверх отправляем уже готовую фуду.
– Но на фабрике меня убеждали, что фуду-масса производится из водорослей.
– Скажи мне, голуба, существует ли для обывателя разница между водорослью и простейшими?
– Пожалуй, вы правы, – кивнул Ларин. – Для большинства, действительно, нет никакой разницы. Но это же черт знает что!…
Дальний скептически взглянул на него и проворчал:
– Пожалуй, хватит с тебя на сегодня.
Оказавшись в кабинете, Тимур щедро плеснул себе виски и выпил залпом, как водку. Зажевал долькой лимона.
– Признайся, – сказал Дальний, усаживаясь в кресло напротив. – Ты ведь тоже ел фуду, и тебе все нравилось, пока не побывал у меня на фабрике и не увидел сырье.
– Есть такое дело. Тогда зачем вы мне все это показали?
– Потому что есть еще одна причина, по которой я прошу тебя не раскрывать мою личность. Видишь ли, мои маленькие "цыплята" не эндемичны для Земли.
– Вы притащили их с другой планеты? Терри, вы были у аутеров?!
– Нет. Мои протеобактерии сами прибыли вместе с пришельцами. Более того, они, судя по всему, мутуалы, которые помогают друг другу выжить в достаточно агрессивной среде. Скажу тебе честно, Тим, никто точно не знает, как они взаимодействуют, как метанотрофы влияют на организм аутеров. Мы обнаружили тело погибшего пришельца. Мне довелось его обследовать, так я и заполучил своих первых "малышей". Одно могу сказать точно: они дают аутерам способность получать энергию из соединения воды и вредных для большинства позвоночных газов. Я думаю, что благодаря моим "цыплятам" пришельцы питаются. Когда я это понял, мне пришла в голову прекрасная мысль – а почему бы не попробовать заставить чужие бактерии поработать на нас. Так что в данном случае, мы – хищники, они – жертва.
– Однако сами вы фуду не едите, – съязвил Ларин.
– Ел, голуба, и буду есть. Выхода другого у меня не было, пришлось лично на себе ее действие проверять. Как видишь, до сих пор жив и здоров.
– Добровольцев не нашли?
– Не в этом дело. Работы мои были не вполне… законными.
– Вы что, украли эту дрянь?
– Увы, Тимур! Меа, как говорится, кульпа. Меа максима кульпа. Грешен! Позаимствовал несколько экземпляров, когда пришлось вернуть пришельцам останки их собрата. Разве не заповедал нам Господь кормить голодных?
– Паразитами пришельцев?!
– Мутуалами, голуба, мутуалами! Но не в этом дело. В конце концов, Бог создал всех тварей во Вселенной.
– И как вам это удается: совмещать веру в Бога с эволюционной теорией? – покачал головой Ларин.
– Одно другому не мешает, – махнул рукой Дальний. – Под Богом я подразумеваю воплощение тех сил, которые управляют Вселенной. Если Господь и есть, он безлик. В законах природы нет личностных особенностей. Значит, договорились, Тимур?
– О чем?
– Что ты сохранишь мою тайну. Или мне придется тебя убить.
Ларин не мог понять, шутит старик Терри или говорит всерьез.
– Боюсь, если все раскроется, то со мной умрет и мое дело. Было бы жаль.
– Вы думаете, что аутеры из-за этого убирают членов группы?
– Я не знаю, голуба, не знаю. Они ли это, наши ли бонзы, которые решили, что лучше нас смогут договориться с чужаками? А может, экстремисты, которые обвиняли "Эпсилон" в предательстве. Говорили, что мы продаем Землю пришельцам за бусы да зеркала как дикари. Что ни говори, а межвидовая борьба за существование усиливает и обостряет внутривидовую борьбу. Но об этом лучше твоего брата спросить.
– Рифа? А он тут при чем?
– При том. Экстремистом он, конечно, не был, но разделял их убеждения. Сколько мы с ним копий сломали! Дамир очень переживал. Он Рифа любил, гордился им. Надеялся, что его первенец, его надежда продолжит наше общее дело. А вышло наоборот.
– Похоже, что мы оба разочаровали родителя, – хмыкнул Тимур.
– В любом случае, надеюсь, ты, голуба, понимаешь, почему я не хочу светиться?
– Не хотите стать жертвой? Не беспокойтесь, я сохраню ваш секрет.
– Не будь ты сыном моего старого друга, мои ребятишки давно бы с тобой разобрались. Я не угрожаю, Тимур. Скажу тебе, положа руку на сердце, напугал меня твой визит. Думал, я давным-давно залег на дно и исчез. Надеялся, что забыли обо мне. А выходит, кто-то еще помнит, что старый грешник Дальний коптит это небо.
– Прикрытие у вас то еще. Ну как можно надеяться на анонимность, являясь главой мультимиллиардной корпорации?
– Как же ты вычислил меня?
– Честно, Терри? Я не знал, что это вы и приехал взять интервью у Ичиро Ямашита по наводке от неизвестного мне лица.
– Анонимками балуемся, – презрительно сказал Дальний. – Что же мне теперь с тобой делать, голуба?