Хоть я, возможно, не понимала многих вещей или поведения, я часто хотела понять.
― Ты не часто улыбаешься? ― спросил он.
― Да, ― ответила я.
― И не особо много разговариваешь?
Я кивнула.
― Все будет. И то, и другое в скором времени. Ты слишком великолепна, чтобы не делать этого.
Великолепна? Меня впервые так назвали. А Деклан назвал меня прекрасной. Они в самом деле считали меня такой?
― Я не...
Периферическим зрением я мельком увидела, как папа наблюдал за нами. Его челюсти неоднократно сжимались и разжимались.
Мать делала так, когда была расстроена.
― Мне нужно идти, ― сказала я Этану, легко разрывая его хватку.
Я направилась к папе, который затем быстро проводил меня, Молли и Бриджетт обратно в машину.
Он молчал всю дорогу до своего дома. И ни разу не посмотрел на меня за всю оставшуюся ночь.
Как только его машина была припаркована на подъездной дорожке, все вышли, а я задержалась на минуту или около того, гадая, куда мне пойти.
Теперь я могла с точностью сказать, что это место не было моим домом.
Часть вторая
Метаморфоза — самый глубинный поступок.
Кэтрин М.
Глава 13
Хелен
Я снова чинила. И в этот раз помогла.
Пошел дождь. Солнце быстро скрылось за серыми тучами. Будучи только в белом свитере с рукавом в три четверти и тонких штанах, которые Молли называла штанами для йоги, холод добирался до моей кожи. Тканевый мешок, перекинутый через плечо, был помехой, замедляющей меня. Я взяла его, основываясь на еще одних убеждениях Молли. Внутри не было ничего, кроме мобильного телефона, которым я никогда не пользовалась.
К макушке прилипли завитки влажных волос.
Чуть больше часа назад я отправилась исследовать лесной массив недалеко от папиного квартала, а теперь возвращалась обратно.
И тогда увидела его.
Стоило мне обойти терновник, как слева от меня послышалось похлопывание, за которым последовало низкое, усталое карканье.
Я остановилась и смахнула с лица волоски, оглядываясь по сторонам. Подойдя поближе к тому месту, откуда исходил звук, я обнаружила, что стою у поваленного корявого дерева. Там, на илистой земле, у большого корня, лежал раненый ворон.
Посмотрев на крошечное существо, я наблюдала, как он постоянно пытался взлететь с мокрой земли, но безуспешно. Он был настолько влажным, что его перья уже не имели шелкового блеска. Истратив много энергии, он останавливался каждые несколько секунд, все еще каркая той же усталой мелодией.
Мама сказала, что эти птицы были предзнаменованием, знаком грядущей смерти.
Для меня они были красивыми существами, как Этан. Величественными, как Деклан. А этот еще и был сломлен.
Мои руки «чесались». Перспектива снова сделать это беспомощное существо целым грозила взять верх. Я скучала по ощущению иглы между подушечек пальцев.
Всегда все начиналось с этого. Я ничего не чувствовала в своей жизни, но всегда ощущала… это. Эту силу внутри меня, которую я не могла описать и изо всех сил пыталась контролировать.
Закрыв глаза, я попыталась заблокировать видение ворона и выдохнуть желание. Но это было бесполезно и никогда не работало.
Я могла чувствовать, как оно проникало глубоко под мою кожу. Грозило разорвать мне позвоночник и вылиться из меня.
Мне нужно было освободить его. Или я буду задыхаться, пока снова не потеряю контроль.
Это произошло с Дженис.
Но папа. Я обещала ему, что больше не буду ничего чинить.
И все же... я должна что-то сделать.
— Я помогу тебе, — сказала ворону, падая на землю.
Заметила толстую палку, темно-коричневую от дождя, и подняла ее. Пока я приближалась к птице, ее глаз-бусинка внимательно следил за мной, а дрожь прекратилась, как если бы он знал, что я здесь, чтобы помочь. Я позволила сумке упасть с плеча и поправила палку в руке.
— Сладких снов, — прошептала я, обрушив ее на голову ворона.
Дрожание его крыла прекратилось так же резко, как и его последнее карканье.
Я отбросила палку и упала на колени, подтягивая к себе невесомую сумку, которую считала бесполезной всего несколько минут назад. Убедившись, что она хорошо открыта, я подняла тело ворона и бросила внутрь. Он ударился о дно с небольшим глухим стуком. Затем я опустила пальцы в грязь, чтобы вычерпать остатки мозга, которые вытекли из его головы, и бросила к телу.
Хорошенько встряхнула сумку, чтобы убедиться, что из нее ничего не вывалится, и продолжила свой путь. Я бы починила его у папы, пока никто не вернулся домой.
Я вышла из леса, когда мимо проезжал большой черный внедорожник. Водитель резко ударил по тормозам, отчего в воздухе раздался громкий визг.
Автомобиль ехал на холостом ходу, когда я продолжала двигаться в его направлении. Это был путь, по которому мне нужно было идти. Какая бы причина ни была у них для такой внезапной остановки, это не имело ко мне никакого отношения.
Так я сказала себе, обходя заднюю часть машины и двери. Только вот окно опустилось, и когда я посмотрела туда, в ответ на меня глядели знакомые медные глаза.
— Почему ты гуляешь под дождем? Пытаешься простудится? Знаешь что, не важно.
Он перегнулся через коробку передач и открыл пассажирскую дверь.
— Я направлялся к твоему дому. Залезай.
Не было причин сопротивляться. Я замерзла, вода пропитала мои ботинки. Кроме того, мне нужно было вернуться как можно скорее.
Я положила сумку на сиденье и забралась внутрь. Закрыв дверь, я пристегнула ремень безопасности и устроилась на сиденье кремовой кожи.
— Ты не носишь лифчик.
Оглянувшись, я увидела, что взгляд Этана направлен на мою грудь. Проследив за его взглядом, я заметила, что моя кофта стала прозрачной от дождя. Темные круги просвечивали сквозь белый материал, маленькие бутоны торчали.
— Нет, не ношу, — ответила я, снова глядя через лобовое стекло.