- Ничо, - сказала она, - пришли уже. Сейчас накормим.
Накормили и впрямь неплохо. На столе была каша, грибы и овощи. Угостили киселем и даже налили... молока!.. Но ел Вениамин машинально, почти не замечая вкуса пищи, все его внимание было поглощено восседающим во главе стола хозяином дома - Рафашкой-отшельником. Тот был и в самом деле не очень стар, по крайней мере, не выглядел старым. Худой и жилистый, с острым длинным лицом, обрамленным седой аккуратной бородкой, он походил на пожилого, но энергичного врача, кем он, по сути и являлся. Тем более, врачей после очередного, не столь давнего указа Партии стали именовать здравниками, что подходило ему еще лучше.
За все время завтрака Рафаил не обронил ни слова, лишь кивнул Вениамину, когда тот вошел, и пригласил жестом к столу. Поев же, и дождавшись, пока Нина уберет со стола, сказал, будто продолжая прерванный разговор:
- Сердце мне твое не вылечить.
- И... как мне теперь?.. - чувствуя, как сжалось то самое сердце, спросил Вениамин.
- А что «как»? Тебе же сестра сказала: ничо страшного, живут и с таким.
- Но как же... постановление Партии?..
- Какой-такой партии? - поднял брови Рафашка.
- Что значит «какой»? - заморгал и невольно понизил голос Вениамин. - У нас одна Партия. Единственная.
- У кого «у нас»?
- У... Страны...
- Эх, тяжко с тобой разговаривать, - хмыкнув, покачал головой отшельник. - Но спрошу, ладно уж: у какой-такой страны?
Вениамину почудилось, что он еще не проснулся. Даже тело слегка занемело, будто он все еще лежал на твердой земле.
- Страна тоже одна... - совсем тихо ответил он.
- Единственная? - лукаво подмигнул Рафаил.
Вениамин кивнул, изо всех сил пытаясь проснуться.
- А как ты понял, что и страна единственная, и что партия у ней какая-то есть? - не желал уходить из нелепого сна Рафашка-отшельник.
- Но ведь... Но как же?.. - замахал руками Вениамин. - Вы шутите, да? Смеетесь? Какие могут быть еще страны, где они? И как у Страны не может быть Партии?! Кто же ею руководит, кто издает указы и постановления, кто решает, как жить гражданам?!..
- И зачем, - сказал Рафаил.
- Что «зачем»?.. - опять заморгал совершенно сбитый с толку Вениамин.
- Зачем жить гражданам.
- Ну, да... То есть, что значит «зачем»?..
- А что значит «решает, как жить»? Разве ты сам не знаешь, как тебе жить? Разве это не твое дело? Вот, ты же сам решил - взял да ко мне приехал. - Рафаил вдруг опять подмигнул и заговорщицки, явно дурачась, зашептал: - А партию свою ты видел, что ль? Может, я те указы пишу, чтобы такие как ты ко мне ехали?
- Вы? Зачем?.. Вы опять шутите?
- Может, шучу, а может и нет. - Отшельник вдруг стал очень серьезным. - Порок-то и впрямь уж не вылечить. Не только у тебя, - махнул он рукой, увидев, как дернулся Вениамин, - у всех. Страшный порок, гиблый. Корни сгнили, ветки сохнут, одни стволы торчат, да и те скоро рухнут. И лечить поздно, и рубить некому. Да и ни к чему уже. Новый лес сажать надо, пока саженцы имеются. Мало их, но есть еще.
- Где сажать? На этом вот болоте? - махнул в сторону окна начавший что-то понимать Вениамин.
- А вот оно-то как раз не единственное, - опять усмехнулся Рафашка. - Чего-чего, а болот у нас хватает. Потому я тебя и позвал.
- Вы позвали?..
- А кто ж? Я тебя еще пацаненком приметил. И так решил: коль доберешься сюда - стало быть, я не ошибся. И прав оказался, есть в тебе жилка, удача тебя любит. И Нинка вон - тоже.
- Батя! - заскочила в комнату Нина, гремевшая до этого посудой за стеной.
- Брысь отседа! - неожиданно громко рявкнул отшельник. - Не с тобой говорят! - И продолжил в прежнем тоне, спокойно, слегка насмешливо: - Решать все одно тебе, но решений тех у тебя немного, покуда лишь два только. Либо назад ехать, либо тут оставаться. Останешься - Нинку за тебя отдам. - Грохнула за стенкой посуда, Рафашка поморщился, но продолжил, как ни в чем не бывало: - Жить у меня будете, пока не отстроитесь или пока на другое болото не съедете.
- На другое болото?.. - Вениамину почему-то уже расхотелось просыпаться. - Сажать новый лес?
- Теперь точно вижу, что не ошибся, - улыбнулся Рафаил. - Неволить я тебя, конечно, не стану, в том проку не будет. Но коли сам решишься, обучу тебя всему, что знаю, все расскажу-покажу. А дальше уж - как сумеешь, как сердце подскажет. Нет у тебя в нем никакого порока, не в клапанах со створками там порок-то бывает...
- А где же брать... саженцы?
- Сами найдутся. У меня, вон, уже три десятка, да пятеро новых взошло. Так что и у тебя появятся, если правильно себя покажешь. Чай, постановление у той партии не последнее было. Лучше бы, кабы последнее, да не насосались еще пауки, и сосать пока есть откуда. Вишь, от старых и больных уже избавились, теперь кровушки им меньше стало, зато слаще она, да и шевелиться почти не надо.