Эдик остановился как вкопанный.
От третьего уцелело лишь две стены и часть крыши. Остальное, как промышленным лазером срезало. Аккуратненько так. Полукругом.
Что оставляет такие следы, Альдеррийский лорд знал, как никто. И что оттуда может вылезти тоже. Один монстр уже вылез, вон он, в речке плескается…
Эдик метнулся к ближайшему забору. Там схоронился в густых зарослях лебеды.
Замер. Прислушался.
Тихо.
Можно даже сказать — мертвенно тихо, а в деревне так быть не должно. Коровы, куры, собаки, всё это мычит, кукарекает, лает… А здесь только ветер носится по дворам, да яблоневые кроны шумят.
Ветер-то и ответил на все вопросы разом, принёс смрад тлена, пожарища и ещё один — едва уловимый. Но Эдик слишком хорошо его знал. Так пахнет горелая плоть, и вряд ли здесь шашлык в огонь уронили. Второй порыв, посильнее, добавил неприятных ощущений — в носу засвербело от ядрёного духа падали.
Связать портальный след, неправильную тишину и характерные запахи, было несложно. От предчувствия нехорошего по спине пробежали мурашки, во рту пересохло, руки сами собой сложились в магический знак. Вывод напрашивался очевидный — в деревню прорвались монстры из параллельных миров. И они в одиночку не ходят, или размерами с карьерный бульдозер, а он даже топор потерял.
Впрочем, топором здесь вряд ли отмашешься.
— Твою же мать, как же всё забодало, — шёпотом ругнулся Эдик и приник к щели между досок забора.
Смотрел долго, но понятней не стало — много ли насмотришь в заборную щель. Делать нечего, надо идти выяснять.
«Эх, мне бы сейчас хирд менникайненов… Хорошо, пусть не хирд, всего лишь звено верхом на быках, тогда бы да… Тогда бы я здесь всех мигом построил. Но если бы у бабушки была писька, она была бы дедушкой. Так и тут. Чего нет — того нет, а мечтать о несбыточном можно до морковкиного заговенья».
Эдик сокрушённо вздохнул, поднялся и отправился на разведку. Снадобье троепольской целительницы помогало справляться с дрожью в коленках, иначе бы давно ударился в панику и пустился в бега. Но даже так он представлял себя незаметной мышкой, когда скользил вдоль заборов.
Деревенька была небольшой и центральной улицы, как таковой, не имела. Хозяйства в произвольном порядке располагались на склонах холмов или прятались в хвойном лесу. Между дворами петлял пыльный просёлок. Эдик перебегал от участка к участку, заглядывал в каждый дом, осматривал каждый сарай, каждый гараж…
Никого.
Местные словно канули в воду вместе со скотиной и птицей. Портальные твари тоже не встретились, но вот следы их присутствия попадались. Ворота везде нараспашку. Двери местами повыбиты. Повсюду летает пух и перо. А как-то Эдик наткнулся на почерневшие кровавые пятна и парные борозды на земле. О плохом не хотелось бы думать, но здесь явно кого-то убили, а потом волокли.
— Будем надеяться, что животное, — пробормотал он под нос и отправился дальше.
Таким макаром добрался до центра посёлка. Как понял? Да просто. По унитарной коробке, сложенной из белого кирпича. Она торчала двухэтажным бельмом на открытом пространстве и явно осталась с советских времён. Сельсовет, наверное, бывший. А может, и нынешний, кто его знает.
Прежде чем идти дальше, Эдик решил осмотреться потщательнее и юркнул в крайний, ещё необследованный, дом. Убедился в отсутствии гостей и хозяев, прошёл в зал, плюхнулся на диван, с облегчением откинувшись на мягкую спинку. Сил на всю эту беготню ушла прорва, даже с пилюлей тётушки Дрины.
Ох, отвык он от таких переделок. Ох, отвык.
Слегка оклемавшись, Эдик выбрал окошко, спрятался за занавеской и принялся наблюдать.
Действительно, сельсовет, ну или как там теперь обиталище сельских властей называется. На поляне перед забором выстроились в рядок автомобили: чёрная тридцать первая «Волга»; видавший виды четыреста шестьдесят девятый «УАЗ» в цвете хаки; и, по уши заляпанный грязью, «Патриот» на зубастой резине. Машины в пыли. Похоже, стоят здесь давно.
А вот заборчик нарядный, покрашенный в синий, белый и красный. Дальше — высокие голубые ёлки в некоем подобии парка. У входа в здание — круглая клумба, почему-то без цветника, и даже чей-то бюст через ветки просвечивал. Чей именно, Эдик не разобрал. Далековато, деревья мешали, да и смотрел совсем не туда. Его взгляд приковало другое — на каждой штакетине белело по черепу. Коровьи, собачьи, бараньи и…
…человеческие. Их было больше всего.