Вот это подарок! И мне кажется, что я люблю его еще больше!
— Спасибо! Я постараюсь… Но ведь он говорил тебе…
— Говорил-говорил! Ему хорошо: он семейный! Понял? И жена у него, говорят, красавица. А я… я ничего еще не видел! Я всего третий раз в жизни… А может, меня через месяц убьют?
Я содрогаюсь от этих его слов. Я смотрю на него, такого прекрасного… Нет! Это невозможно! Этого не может быть! Не может он быть так обезображен и искалечен, как тот, что ползет сейчас внизу и, желая подняться на полок, протягивает к нам руку всего лишь с одним пальцем…
— Ребята, помогите, — просит он. И мы подаем ему руки.
— Ну, поможешь? — спрашивает Митрофанов.
— Да! — твердо обещаю я.
XVII
Когда мы, вымытые и подстриженные, выходим из бани, темнота уже опустилась на город. Небеса, синея в зените, мерцают звездами; далеко в теплом воздухе разносится звон трамваев. Митрофанов смотрит на свои трофейные часы.
— Ладно… Я побежал! Выручишь с майором?
— Думаю, что выручу.
— Ну, пока! Совсем нет времени! Ни на что нет времени! — И он убегает.
Я машу ему рукой и медленно иду домой, размышляя, что и как скажу дяде Васе… И вижу его уже через несколько минут. Он стоит с моим братом в толпе у стенда с газетой, освещенной синей лампочкой, и читает.
Я подхожу и становлюсь сзади. Он тут же поворачивается и молча смотрит на меня.
А я держу два свертка белья под мышкой, вместо одного…
— Так… Один?
— Да, но…
— Где сержант? — спрашивает дядя Вася, и я понимаю, что свалял дурака, обещая заступиться.
— Он… он… — бормочу я, стараясь не глядеть на решительное лицо дяди Васи.
— Ты что, кроме этого сказать ничего не можешь?!
— Могу… Он пошел погулять! — И тут же понимаю, что ляпнул страшную глупость.
— Что??? — багровеет дядя Вася. — Погулять?!
— Да… Но он скоро вернется.
— Оригинально! Он это обещал?
— Да.
— Какой милый! Помнит, что он на службе!
Дядя Вася круто поворачивается и шагает широкими шагами, таща за руку брата. Я иду следом, думая, как же мне все-таки выручить сержанта. Так в молчании мы доходим до проходного двора, и тут до нас доносится жуткий вой. Мы останавливаемся и, подняв головы, смотрим вверх, откуда он доносится.
— Что это? — дядя Вася нарушает молчание.
— А вдруг это волки? — Брат крепче прижимается к нему.
— Я думаю… мне кажется, это Нюрка!
— Но это же нечеловеческий голос! — возражает дядя Вася.
— Нет, это она, — поддерживает меня брат. — Я видел, когда мы шли гулять, она побежала туда… Я сам видел!
Вновь раздается истошный жуткий вопль.
— Пошли отсюда! — говорит дядя Вася.
Мы уходим со двора и уже у нашего дома снова вздрагиваем от этого ужасного крика, в котором нет теперь ничего человеческого…
— Что это? — с испугом спрашивает мама, отворяя дверь.
— Это Нюрка плачет по своему сыну, — объясняет брат. — Я знаю…
— Помолчи! — просит дядя Вася и, подойдя к окнам, плотно закрывает их.
Мы все садимся за стол и молчим.
«Спросит он меня еще о Митрофанове?» — думаю я. И через какое-то время, повернувшись ко мне, дядя Вася действительно спрашивает:
— Когда появится… твой друг?
— До комендантского часа.
— Вот спасибо!
— Давайте пить чай, — предлагает мама. — Я принесла булочки!
И так невесело проходит вечер…
XVIII
Ранним утром я любуюсь ясным небом, предвещающим теплый день. Скоро закончится учеба, нас пошлют в деревню на работы. Я снова увижу и поле, и лес, и реку… Как я хочу уехать из Москвы и увидеть все это! Но сначала я должен получить письмо. И если не получу, то пойду туда сам…
— Привет! — слышу я за спиной. Славик догоняет меня. — Слышал, как Нюрка вопила?
— Да.
— Доволен?
— Нет… мне как-то нехорошо от всего этого.
Я вспоминаю вчерашний вечер и непроизвольно вздрагиваю.
— Да ты дрожишь! Уж не болен ли?
— Нет. Пройдет. Так со мной уже было… когда на рынке инвалиды излупили человека, укравшего карточки… Славик, скажи, ты мне друг?
— Спрашиваешь!
— А… ну, словом, если со мной что-то случится… ты… ты поможешь моей маме и брату?
— Вот дурак! Что с тобой может случиться?
— Все бывает.
— Помогу, конечно. Смотри, вон твой сержант!
Действительно, унылый, с сумкой в руках, медленно идет по нашей улице сержант Митрофанов. Увидев нас, он подходит.
— Куда ты?
— Майор послал по магазинам! Сказал, будешь стоять по очередям и покупать им… вам… продукты… за это.