Доминика повязала накрахмаленный передник и принялась смахивать веничком пыль с многочисленных статуэток, громоздящихся на каминной полке. Ей нравилась оставаться в доме одной, не слышать противных голосов Софи и Жерара и занудных нравоучений их матери. А мытье посуды и натирание мебели хорошо отвлекали от горестных размышлений.
Когда фарфоровые котики и слоники, наконец, заблестели первозданной чистотой, Доминика подтащила к стене табурет, забралась на него и начала протирать золоченую раму безвкусного пейзажа, напевая себе под нос ангалонскую песенку.
Вдруг чья-то ладонь шлепнула ее по ягодицам. Доминика взвизгнула и потеряла равновесие. Она пошатнулась на стуле и чуть было не упала, но ее подхватили, прижали спиной к рыхлому телу и игриво поцеловали в щеку. Кисловатый запах изо рта заставил Доминику невольно поморщиться, и она узнала почтенного главу семейства.
— Ах! Господин де Шамбер! — пролепетала она. — Как вы меня напугали!
— Какая ты пугливая, Доминика! — томно промурлыкал соблазнитель. — Не надо меня бояться. Я не сделаю тебе ничего дурного! Только самое хорошее!
— Простите, мне нужно продолжать уборку, — Доминика попыталась высвободиться из его объятий.
— Такая куколка, как ты, не должна тратить силы на уборку, — проворковал сластолюбец, еще крепче прижимая ее к себе. — Есть гораздо более приятные занятия!
— Нет, пожалуйста, пустите меня! — взмолилась Доминика.
— Не противься! — вкрадчиво произнес де Шамбер. — Доверься мне, я знаю, как доставить женщине удовольствие.
Одной рукой он крепко удерживал ее за талию, а второй принялся лапать ее грудь, больно щипая за чувствительные соски. Доминика молча боролась, силясь оторвать от себя его цепкие пальцы.
Бесстыдник развернул ее к себе и попытался поцеловать. Она отпихнула его и ударила коленом в пах.
Де Шамбер взвыл, но в следующий момент схватил Доминику за запястье и завернул ей за спину. Вторую руку он запустил в ее волосы и грубо запрокинул ей голову. От боли у нее на глазах выступили слезы.
— Послушай, тварь, будешь делать то, что я тебе скажу! — прорычал он, приблизив губы к ее уху. — Сейчас ты встанешь на колени и будешь ублажать меня своим сладким ротиком, пока мне не надоест! Понятно?
— Пошел вон, урод! — сквозь зубы процедила она.
Одной рукой Де Шамбер продолжал удерживать Доминику, а вторую сунул ей под передник и принялся жадно шарить по телу, сминая тонкую шерсть ее платья. Но вдруг его ладонь наткнулась на твердый округлый живот, ловко задрапированный складками юбки. Он ошеломленно замер, а затем развернул Доминику к себе и встряхнул за плечи.
— Ты брюхатая, что ли? Отвечай, потаскуха!
— Не твое дело! — злобно прошипела она. — Отпусти меня, вонючая свинья!
Он размахнулся и хотел было залепить ей пощечину, но Доминика перехватила его руку.
— Не смей меня бить, скотина! — с негодованием выкрикнула она.
Вдруг скрипнула дверь гостиной.
— Поль! Что происходит? — раздался визгливый женский голос.
Господин де Шамбер и Доминика резко повернулись ко входу. Госпожа де Шамбер стояла, уперев руки в бока, и пристально наблюдала за развернувшейся перед ее глазами неприглядной сценой.
Властный насильник моментально превратился в жалкого подкаблучника.
— Ах, дорогая! — залебезил он. — Представляешь, кого мы пустили в наш дом? Я застал эту воровку на горячем! Она пыталась украсть наше столовое серебро!
Доминика вспыхнула от гнева.
— Он врет! — заявила она.
Госпожа де Шамбер перевела суровый взгляд на супруга.
— Эта она врет, дорогая! — затараторил тот. — Ты не представляешь, что она мне предложила за то, чтобы я не выдал ее полиции! Такое! Такое!
— Что?! — возмутилась Доминика.
— Что? — поинтересовалась госпожа де Шамбер.
— Мне стыдно даже называть это слово, — не краснея, врал сластолюбец. — Я собирался ей дать за это пощечину.
Женщина скептически приподняла тонко выщипанную бровь, но тут ее супруг привел свой самый убийственный аргумент.
— А еще, она беременна!
— Не от тебя, надеюсь? — ехидно осведомилась супруга.
Жидкие усики де Шамбера затряслись от праведного негодования:
— Как ты можешь, дорогая! Разумеется, нет!
Госпожа де Шамбер повернулась к Доминике.
— Это правда? Вы беременны?
— Да, — потупилась Доминика. — Но я, разумеется, ничего не крала!