— Нет, после ухода мамы он ни с кем не встречался. Всегда говорил, что нет времени.
— Вы считаете, он был одинок?
— Не знаю. Он был из тех, кто любит компанию, ему нравилось в чем-то участвовать. Не думаю, чтобы ему было хорошо жить в одиночестве. В то же время он мог бы так и не жить — все любили его, всегда был кто-то, к кому он мог пойти и пообщаться.
— А вы знаете, куда он ехал в день аварии?
— Извините, нет.
— Этот участок шоссе А-40 входил в его регулярный маршрут?
— Мне это неизвестно, нет.
— Он не говорил вам, что в тот день намеревался кого-то посетить, с кем-то встретиться или поехать по делу?
— Нет.
— И он не вел дневника?
— Нет.
— Вы ездили в его дом вскоре после его смерти?
— Да, взять его адресную книжку. Я поехала за ней — ведь надо было сообщить стольким друзьям.
— А вы не обнаружили там ничего такого, что могло бы указать, куда он поехал?
— Нет, ничего. Похоже, будто он вскочил и уехал.
— Что создало у вас такое впечатление?
— Все было как всегда. Не знаю… в уборной горел свет, он не вымыл посуду после завтрака. Такое было впечатление, точно он просто выбежал за угол. Я все ждала, что он вот-вот вернется…
………………………
— Вы бы не хотели немного передохнуть?
— Нет, я в порядке. Извините.
— А теперь я должен задать вам один вопрос. Когда вы были в доме отца, вы не обнаружили ничего вроде последней записки или какого-то сообщения?
— Если вы имеете в виду записку самоубийцы, — то нет. Мне пришлось долго искать его адресную книжку. Если бы он что-то оставил, я бы это увидела.
— Благодарю вас, мисс Артур, это все, что мне от вас было нужно. Пожалуйста, оставайтесь на месте. Я уверен, у обвинения будут к вам еще вопросы. Мистер Форшо?
(Мистер Форшо встает.)
— Мисс Артур, вы говорите, отец воспитывал вас после того, как ваша мать ушла из дому, когда вам было шесть лет.
— Правильно.
— Довольно необычно, верно, чтобы отцу, который к тому же весь день занят на работе, дали воспитывать ребенка?
— Мне это неизвестно. Во всяком случае, так было с нами.
— По всей вероятности, между ними — вашей матерью и вашим отцом — была своего рода борьба за то, с кем вы останетесь?
— Не думаю, нет. Она ведь просто упаковала чемоданы и исчезла, оставив меня с ним.
— Почему же она так поступила?
— Это вы спросите у нее.
— У нее был кто-то?
— Я, право, не знаю.
— Неужели она никогда не пыталась объясниться?
— Я видела ее в последний раз, когда мне было восемь лет. Я даже не знаю, где она теперь живет.
— Ну хорошо, у нее была депрессия, она была алкоголичкой, в каком-то другом смысле не годилась быть матерью?
— Мистер Форшо, должен сказать, я не понимаю, куда ведут ваши вопросы. Мы говорим о событиях, которые произошли в далеком прошлом. А следствие ведется об отце мисс Артур. Я не уверен, что понимаю, при чем тут недостатки матери или что-либо, связанное с ней.
— Извините, сэр. Я просто пытаюсь установить, что побудило женщину отдать своего ребенка. Мне это кажется необычным. Мне хочется узнать больше о матери и, возможно, больше о характере покойного.
— Хорошо, можете продолжать.
— Благодарю вас. Мисс Артур, как я уже говорил, известна ли вам причина, по которой вашу мать могли счесть недостойной воспитывать вас?
— Нет, но я ведь ее не очень хорошо знала.
— А ваш отец? Наверняка он в какой-то момент говорил вам, почему так получилось?
— Он всегда говорил, что моя мать не любила Лондон. У него была работа, а она, мне кажется, так никогда здесь и не освоилась. Они переехали из Ноттингема, когда мне было три года, и мама оставила там свою семью и друзей, а работа папы требовала частых и долгих отсутствий.
— И это было достаточным основанием, чтобы бросить вас?
— Я не знаю, «достаточным основанием» или нет, но так она поступила.
— Хорошо, поставим на этом точку. Мисс Артур, переходя к событиям недавнего времени, когда в последний раз вы видели вашего отца до его смерти?
— Две-три недели назад.
— Две-три недели. Так три, четыре, пять или шесть?
— Я не уверена. Никогда не думала, что надо считать.
— Я вам это и не предлагаю. Просто подвожу вас к тому, что, как вы сказали суду, вы не видели в отце никаких изменений в период, предшествовавший его смерти, на самом же деле вы и не могли ничего видеть, верно?
— По крайней мере раз в неделю мы говорили по телефону.
— Значит, говорили по телефону. Понятно. Мисс Артур, а где работал ваш отец?
— Он работал охранником.
— Я не об этом вас спросил. Где он работал?