Неистовый гром кампании соцсоревнования и ударничества заглушил трезвое предложение — создать для намеченного скачка материальную базу, подготовить технические средства.
Произвольно увеличивая пятилетние планы, Сталин не забывал подстегивать вконец отощавшего деревенского коня.
…М. С. Икс в 1932 году возглавлял Запорожский обком партии. Получив сверху очередное задание по сдаче хлеба, он сообщил в Политбюро, что этот план явно завышен и просто невыполним. Секретарь ЦК Молотов поставил вопрос о строптивом руководителе на ПБ. На заседание было вызвано еще два украинских работника. Икс явился веселым. Удивленный друг спросил его о причине радужного настроения. Икс ответил:
— Я ведь выступаю сегодня в роли петуха: спою — не спою, заря все равно займется без меня…
И крамольного коммуниста, члена партии с 1905 года, решили отправить, с понижением в должности, на Дальний Восток — вторым секретарем (первым тогда был высланный из Грузии Лаврентий Картвелашвили, который «не сработался» со сталинским фаворитом Берией).
Сталин на заседании ПБ молчал и слушал прения с показным беспристрастием. Когда все свершилось, генсек спросил фамилию провинившегося.
— Икс? Слушай, разве можно с такой фамилией ехать на Дальний Восток? Что скажут в Китае?… Как твое имя-отчество? Михаил Самойлова? Харашо. Будешь Самойлов.
… Не с той же легкостью российские помещики в прошлом веке нарекали своих крепостных произвольными именами?..
И поехал Самойлов, бывший товарищ Икс, в Хабаровск. А надо сказать, что Дальневосточный крайком был превращен генсеком в пересадочный пункт по дороге на «тот свет». Одного за другим потощала Лубянка секретарей дальнего крайкома. Когда пришла очередь Икса-Самойлова, он подарил миру свою предсмертную остроту: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».
Ответственных работников, которые, подобно Иксу, пытались доказать фантастичность новых гениальных предначертаний, Сталин вышвыривал вон.
Долой нытиков и маловеров!
С этим веселым кличем молодежь штурмовала твердыни горы Магнитной и берега Днепра. Возводила тракторные заводы на Волге, Урале, Дону. Строила дороги и каналы.
Беломорско-Балтийский… Каких-нибудь триста тысяч замученных, да несколько сотен случайно уцелевших. Канал, лишь условно названный судоходным, — рекламная стройка, ставшая огромной братской могилой. Один из первых памятников ранней сталинщины.
…Те же губительные тачки и лопаты в руках «вольных» женщин и комсомольцев на ударных стройках первой пятилетки. Бараки, ручной труд, лишения. Все то же, что на Беломорско-Балтийском, только без колючей проволоки, без овчарок, без вохровцев.
Да возможно ли так? Мыслимо ли это?.. Где же конвой?
Нелепые вопросы. А собственный энтузиазм — он для чего существует?
…Вела от Москвы в глубь России и дальше, в Сибирь, кандальная дорога, прозванная в народе Владимиркой. Переименовали ту дорогу, назвали Шоссе энтузиастов.
…В конце первой мировой войны генерал Иващенко построил неподалеку от Самары заводы по производству артиллерийского снаряжения и отравляющих веществ — иприта, люизита, хлора. В советские годы поселок Иващенков стал городом Троцком, позднее его переименовали в Чапаевск.
Все кругом было желто от газов — голая, без живого ростка земля, бараки, лица людей. Чахла неприхотливая герань на окошках.
В годы первой пятилетки производство расширили, число рабочих довели до 20 тысяч. Платили там хорошо, и голодные, раздетые крестьяне, энтузиасты из окрестных деревень, повалили валом. С энтузиастов брали подписку в том, что они никаких претензий по поводу здоровья администрации не предъявят. В особо вредных цехах выдавали маски и прорезиненные брезентовые костюмы. От отравления они не спасали, за четырехчасовую смену рабочий успевал получить дозу яда, достаточную для неминуемой гибели. Через три года такой выгодной работы энтузиаст становился полным инвалидом и вскоре умирал.
Женщины тоже работали в цехах. Их уверяли, что при соблюдении техники безопасности здоровью ничто не угрожает. Но уже через год женщина переставала быть женщиной. А потом — конец.
Приезжал как-то один из московских вождей, рекомендовал озеленить территорию заводов. Но в краю желтой смерти ничего не росло.
Острая нехватка продуктов питания, одежды, жилья. Снижение реальной зарплаты (только в 1940 году она достигла уровня 1928 года). И — жесткий паспортный режим, ограничение свободы передвижения. И — закон против прогульщиков. И — твердые нормы выдачи продуктов питания, промтоваров. Талоны на мясо и хлеб, на брюки и галоши. Началась жизнь под знаком талона, жизнь, запущенная не на одно десятилетие.