***
Лыков Константин Андреевич, 37 лет. Командир воздушного судна.
- Москва-центр, Аэрофлот 17-00, запрашиваю вынужденную в Нижнем Новгороде, бортпроводник получил травмы в болтанке, возможно черепно-мозговая травма, запрашиваю машину «скорой» к прибытию.
- Аэрофлот 17-00, вас понял. Разрешаю заход в Стригино. Заход по ВОР-маяку, заход по ИЛС недоступен, примите NOTAM. Приступайте к снижению, занять эшелон 180, курс 125. «Скорую» вызовем.
- Вас понял, эшелон 180, курс 125.
Мы начали снижение, когда самолёт начал выходить из болтанки чуть южнее Горьковского водохранилища, когда на связь вышел диспетчер.
- Аэрофлот 1700, работайте со Стригино-подход на с…
В этот момент речь диспетчера прервалась, будто отключили передатчик.
- Москва-контроль, повторите последнее сообщение для Аэрофлот 17-00, приём.
Нет ответа. Пробую ещё раз.
- Командир, фигня какая-то. - вдруг озвучил Герман то, о чём я уже успел подумать, - В эфире тишина. Не слышу никаких переговоров на частоте «Контроля».
- Может, от грозы у нас что-то поломалось? Попробуй вызвать.
- Аэрофлот семнадцать ноль ноль, Москва-контроль. Как слышите, приём. - он выждал паузу и повторил запрос, но уже остальным самолётам. - Аэрофлот семнадцать ноль ноль, всем кто слышит.
- Нет приёма? - спросил я, и не дожидаясь ответа, скомандовал - попробуй уйти на частоту Стригино. Если не ошибаюсь, у них это 126 МГц ровно.
- Пробую. - он начал колдовать над радиопанелью, а я заметил странную вещь - на навигационном дисплее исчезли отметки бортов, летевших рядом с нами.
- Леонов, ну-ка посмотри. - сказал я, указывая пальцем на пустой дисплей в части самолётов.
- Ну да, что-то не сходится. Как будто летим в пустоте. - пробурчал он и после паузы выдал: - Командир, Подход тоже молчит.
- Сквок 7600.[15] Действуем. Попробуй выйти на аварийную частоту. Установи высоту 24600 футов, [16] встанем в зону ожидания Нижнего, пока не решим вопрос.
- Сейчас… - Леонов установил радио на 121.500 МГц.[17] - Отказ радиосвязи, передаю «блиндом». Аэрофлот 1700. Следую курсом 125 на эшелоне 246, скорость 916 километров.
Подождав несколько секунд, он покачал головой, дескать «нет сигнала».
- Плохо. Ладно, продолжай вызывать.
Но едва Гера начал крутить ручку, в эфире появился какой-то пьяный голос.
- Слышь ты, свалил с частоты!
Тамошнему диспетчеру жить надоело наверное. Такие восклицания на аварийной частоте без последствий не проходят.
- Москва-контроль, повторите.
- Неясно что ли? Свалил с частоты! Мразота хулиганская! Нет у нас таких…
Чего? Совсем видимо ополоумели.
- Попробуй попрыгать по частотам… - раздался звонок телефона. - Слушаю.
- Это Алиса. У нас небольшая проблема - отключился интернет.
- И? Он работал?
- Да. Один пассажир из «бизнеса» попытался посмотреть у себя почту, но сигнал не проходит.
- Понятно. У нас проблема с радиосвязью, и… зайди.
- Буду.
Через пару минут в кабину постучались.
- Открой. - скомандовал я, и Леонов перевёл электрозамок в положение «открыто».
Как только Беляева зашла в кабину и прикрыла за собой дверь, я уточнил, сняв наушники.
- В общем, у нас тут чертовщина - радиосвязь глючит. Я запросил вынужденную в Стригино, сразу после этого связь пропала. На всех частотах тишина. И на аварийной частоте нас послали. Я сменил ответчик на отказ радио, теперь продолжаем полёт до Нижнего, но без связи. И ещё, - я ткнул в пустой навигационный дисплей. - как будто вдруг пропали все самолёты. Возможно, у нас что-то с радио и радаром.
- Что сказать пассажиру?
- Скажи «технические неполадки», без конкретики. Как там Роман?
- Вроде живой. Может всё же отменить вынужденную?
- Поздно. Я запросил вынужденную, теперь обратной дороги нет.
В этот момент Леонов поднял руку.
- Эм… прошу прощения, но у меня ерунда какая-то.
- Что случилось? Ядерная война? - обеспокоенно спросила Беляева.
- Если бы… вам лучше послушать.
- Третьи наушники возьми. - сказал я.
Мы все надели наушники и услышали:
- Борт 6612, работайте с Горький-подход… - раздался хриплый от помех голос.
- Это что? - спросила Беляева. - Вроде Нижний…
- Нет. У Строгино позывной «Нижний-подход». - шепнул я.
- Борт 052, вылетайте согласно плану.
- В смысле?
- Нижний Новгород до девяностого был Горьким, но я не понимаю, кому нужен настолько тупой розыгрыш. Первое апреля было три недели назад. - объяснил я.
- Мне тоже это не нравится. - поддержал её Леонов.