- Пока логическая цепочка верная. - кивнула Беляева, зажав кнопку связи.
- Хорошо. Следовательно, могу сделать только один вывод - почему-то или как-то вы из того самого 2023-го попали к нам в 84-й. Прямо как в «Иван Васильевиче» - из нашего столетия во времена Ивана Грозного.
- Только у нас нет машины времени… - сокрушённо сказал я. - А если бы и была, то вряд ли стали бы загонять в неё целый б… самолёт. - чуть не сказал «Боинг». Может, даже не знает такого слова. - И с годом вы не угадали, следующий, 2024-й. Не успели убрать надпись.
- Ну да.. Вас там сколько на борту?
- Вообще 76 человек. Шестьдесят один пассажир и пятнадцать членов экипажа. А вообще самолёт вмещает 400 пассажиров.
- Несильно мы ускакали за сорок-то лет. - сказал Шишкин
- Нормально так-то. Вон, на Сахалине в том году. Те, «горбатые», как я слышал, могут и по 500 человек на борт взять. - вклинился «Тима».
Хотел сказать в стиле «Прости, Юра, мы всё п******и», но вдруг…
- Костя… - услышал я чуть поплывший голос Беляевой. - Я всё равно не верю…
До неё дошло.
***
Беляева Алиса Данииловна, 29 лет. Старший бортпроводник в эконом-классе уже не на рейсе 1700 «Москва-Владивосток»
Мы в прошлом? Как? Мне никак не удавалось отделаться от этой мысли, которая так и крутилась в голове. Мы в прошлом. Разрыв шаблона. Мозг отказывается воспринимать то, что он воспринимает. И даже бумажный стаканчик, наполовину наполненный коньяком, тот ещё моветон, если честно, не сильно помог. А вот Гера… он сидит и будто гипнотизирует свой стаканчик.
- Костя… Я всё равно не верю…
- Сам не верю, Беляева. Сам не верю.
- Может, повернуть обратно, в грозу? Если мы влетели в неё у себя, а вылетели из неё тут, то вдруг гроза сработает в обратном направлении? - тут же возникает надежда.
- Нас собьют. - хмуро заметил он. - Второй истребитель стоял у нас в хвосте, чтобы в случае чего выпустить ракету. Если попытаемся - они тут же отвалят от нас и всё, конец котятам.
Из глаз тут же полились слёзы.
- Так. Тебя спаивать, чтобы слёзы прошли? Ты профессионал, чёрт подери! - прикрикнул он.
- Просто… там мама осталась. Папа, братья… Как ты вообще можешь быть настолько спокойным?
Он посмурнел. Лицо, которое и в нормальном состоянии не выражало ничего, словно это робот а не человек, искривилось в маску тотальной тоски и печали.
- Потому что меня ничего не держит, Беляева, вот почему.
- Но почему? Почему ты живёшь так, будто отбываешь номер?
- Если к чему-то привязываться, то очень тяжело это терять.
И тут всё встало на свои места - девочки рассказывали, что он не то убил кого-то, не то у него кого-то убили, вот он и ходит вечно с маской не то маньяка, не то мученика. Говорят, даже не улыбается никогда девчонкам. Вдруг перестал быть человеком, а ведь я помню его другим.
- Извини… - сказала.
- Чего ты извиняешься, если ничего не знаешь. - буркнул он.
- Просто… Я слышала, что…
- Много что слышала да ничего не услышала. - сказал он, и как будто собирался сказать ещё что-то, как вдруг в наушниках появился голос пилота-истребителя.
- Борт 73697. Ответьте. У вас всё в порядке?
- 73697, порядок. Опять проблемы с кадрами.
- Понял, Константин. - пилот истребителя ржал в открытую. - Опять спаиваете товарищей? Непорядок.
- Ещё немного и спаивать придётся уже меня. - буркнул он.
- Давайте на земле. Сомневаюсь, что этот самолёт может сесть сам. Или придумали за сорок-то лет?
- Если бы придумали, вы бы разговаривали с компьютером, а не с нами.
- Вопрос снят.
Всё это время мы снижались, и через десять минут показалась полоса.
- Леонов, ты как, нормально?
Герман сидел на откидном.
- Нормально. - сказал он. - Я не пил и готов вернуться в строй.
Леонов занял место, где только что сидела сама, и едва вышла из кабины, раздался удивлённый возглас:
- Командир, это же Истомино!
- Что?
- Частный аэродром. У меня дядя тут с парашютом прыгал.[26] Мы тут не сядем. Полосы хватит, но она узкая, а рулёжки вообще молчу, «Суперджет» может пройдёт, но мы точно нет.
- Чёрт подери…
Что было дальше, я не услышала, так как надо было возвращаться и проверить салон на предмет окончательной готовности к вынужденной посадки.