- Кстати, вопрос - что по посадке?
- Ждём. Пока приказано держать вас тут.
- Ладно.
- Но то у американцев. У нас что, конкретно про нашу страну. - вдруг в эфире появился Шишкин.
Не хочется отвечать…
- У вас в будущем что случилось? Буржуазная контрреволюция?
На секунду я завис. Таким термином в контексте СССР называют события 91-го года. Но так тут не говорят…
- Да. - выдохнул я. - Через семь лет. Только не буржуазная, а либерально-демократическая, с приставкой «капиталистическая».
Эфир взорвался матом. Матерились все и на всех.
- Не засоряйте эфир… - попытался я исправить положение. - Ну…
Это был возглас вопиющего в пустыне…
- В эфире чтобы более ничего подобного! - закончил наконец весь этот цирк Гоголев.
- Есть.
- Так точно.
- Поняли.
- Кем я командую…
- Ладно. - заключил Шишкин. - Основное мы поняли.
Истребители я не видел - они держатся на расстоянии в 15 метров от каждого крыла.
По графику развернуться полагалось через пять минут, поэтому быстро глянул на показания двигателей и расхода топлива. Всё было в пределах нормы, и я позволил себе откинуться на кресле. Мы нарезали круги, пока в высоких кабинетах пытаются придумать, что с нами делать. Вернее, понятно что - изучить. Но для того чтобы изучить, нас надо посадить на землю.
А с этим проблемы. В принципе, посадить нас можно здесь, в Истомино, и даже есть вероятность того, что самолёт уцелеет при посадке, но тогда это будет его последняя посадка, взлететь отсюда вряд ли получится, разве что как тот Ту-154 из Ижмы - выкинуть всё, что не относится к управлению и оставить запас топлива на полёт до Москвы с выпущенными шасси. Но боюсь, что скорее всего мы просто выскочим с полосы и разобьёмся. Тут вопрос о шансах на выживание… Да, этот самолёт весьма крепкий, недаром за всю его историю только одна авиакатастрофа закончилась с жертвами, да и то по тупости пассажиров[90]. Истории с малазийскими «Боингами» не считаем, в первом муть, во втором политика и не то зенитка, не то истребитель.
Хотя… если нас хотят посадить в Жуковском, то проблем быть не должно. Кроме систем захода, возможно, придётся заходить визуально.
А что дальше? Ну, понятно, понятно. Нас препарируют на предмет того, что мы знаем. Ведь информация - оружие порой куда более разрушительное, чем та же ядерная бомба. Знай те же иранцы пятнадцать лет назад что американцы создали вирус, который должен уничтожить их ядерную программу[91], они бы предотвратили подобное и сейчас мы бы смотрели на то, как какая-нибудь «Коалиция во имя мира» утюжит Тегеран. Мы бы вступились? Хороший вопрос.
- Борт 73697, как слышите?
- Слышу вас, Правдинск. Командир ещё не вернулся.
- Потом перескажете. Дают вам полосу в Жуковском, но через полтора часа.
- А что так?
- Закрывают воздушное пространство, чтобы никто вас не видел и не врезался и разгоняют самолёты по другим трассам.
- Понял. Передам.
Вот и всё, как говорится. Наша эпопея подходит к концу, дальше посадка и здравствуй, неизвестность…
***
19 апреля 1984 года. Жуковский, СССР. 23:00. Лётно-испытательная база ЛИИ им. Громова. Экспертная комиссия
Экспертная комиссия собралась на аэродроме уже к десяти часам вечера, однако первые фотографии были получены здесь только к одиннадцати, когда посыльный на «Волге» привёз фотографии, которые наконец-то отпечатали в фотолаборатории.
- Товарищи, перед демонстрацией фотографий попрошу каждого расписаться о неразглашении информации особой важности. - работник КГБ вытащил из папки бланки расписок о государственной тайне и только после того, как абсолютно все члены экспертной комиссии, в которую вошли пока что представители авиаотрасли и военный медик, поставили дату и свои подписи, вытащил из пакета фотографии.
- Так, и что тут у нас? - спросил Новожилов, вскрывая пакет.
Оттуда немедленно были извлечены неплохого качества фотоснимки.
- Не обманули. - заметил Миронов, глядя на первый попавшийся фотоснимок, снятый с земли. - Два двигателя.
Экспертная комиссия рассматривала фотоснимки, в целом не сильно удивляясь увиденному. Что-то такое они уже предполагали, когда до них довели устные характеристики. Но кое-что всё же поколебало их - флаг.
- А где… - запнулся Миронов.
- Этого я не знаю. - сказал чекист. - Ваше мнение?
- Однозначно, такой самолёт… вполне обычный, но двигатели просто огромные.
- Самый большой авиационный двигатель по диаметру - американский «Боинг-747», но и они около двух метров в диаметре.
- То есть…
- Таких двигателей не существует. Тут диаметр больше трёх с половиной метров. То есть он сопоставим по ширине с фюзеляжем Ту-154. А раз такого двигателя не существует, то не существует и самого самолёта. - авторитетно сказал Новожилов.