- Простите, тут есть кто-нибудь, кто срежет мне это. - я подняла руки, связанные крест-накрест в запястьях, а потом гневно добавила. - И объясните, куда делись мои часы.
- Часы положили в карман кресла. - пояснила шатенка. - А что руки - давайте.
Маникюрными ножницами они быстро срезали мне хомуты, но в этот момент меня вырвало. Повезло им, что у них реакция отменная - никого не испачкала.
- Что вы со мной сделали? - спросила хрипло, когда наконец перестало выворачивать.
- Влили коньяк.
- Что? Я же…
- Мы догадались. - улыбнулась ещё одна. - Но выбора не было. Вернее был, но тут уже против были все.
- Какой?
- Отправить в нокаут. - послышалось позади меня.
- А-а!
Я аж подскочила от ужаса.
- Вы совсем сзади подкрадываться? - воскликнула я, глядя на огромного мужика, который легко задавил бы меня и прошёл дальше, не заметив, что где-то позади лежит расплющенной, бедная студентка. И сама удивилась такой наглости.
- Ну а что? - он улыбнулся, и мне стало жутко. - Время немирное, и меры соответствующие. Помощь нужна?
- Что?
- Разве что провести разговор о вреде алкоголя. - попросила стюардесса.
Это видимо ей сказали.
- Эй!
- Это обязательно! Пить в молодом возрасте… - она продолжала говорить ровным голосом, как будто насмехаясь.
- Эй! Я ведь тут стою, это неприлично! И я не пила. Это они влили! - я пыталась кричать, но из рта вырывался лишь мышиный писк.
- Успокойтесь. Это экстренная мера была - у вас был нервный срыв. Достаточно тяжёлый, надо сказать.
- Можно воды?
- Можно. Только аспирин найдём сейчас.
Через пять минут я уже сидела на своём кресле и окончательно хоронила свою прошлую жизнь и перспективы, ради которых я просто пахала все последние годы. Я была уверена, что мой путь предопределён на ближайшие двадцать лет! Я обожала читать разного рода книжки карманного формата, которые покупал папа в привокзальных лавках и просто в киосках, когда по молодости ездил в командировки, работая экспедитором. В основном это были никакого качества детективы и фэнтези, причём никакого как по содержанию, так и по качеству бумаги. Потом появилась читалка, которая вместе с интернетом открыла целый мир литературы. Сначала ему, потом мне… Папа… Он ведь там остался! Как и мама. Как и… как и вся моя семья. Они все там! Решили, что я умерла.
А я вот она, живая!
Ой что будет… у папы сердце слабое, два инфаркта. Последний пять лет назад, до сих пор не восстановился, на инвалидности теперь. Это всего в тридцать пять! Мне тогда четырнадцать было, помню эти жуткие дни. Мама все дни проводила в кардиореанимации, из Витебска приехала бабушка.
Мама… Сердце выдержит, но разум… я единственной оказалась. Ни братьев, ни сестёр. С ума ведь сойдёт. И бабушки с дедушками тоже, но меньше - ещё есть двоюродные братья из Симферополя и троюродная сестра из Минска. Но… я никогда их не увижу. Я никого больше никогда не увижу!
В поезде мы буквально зачитывались всякими книжками и обсуждали как содержание текста, так и то, насколько качественно был написан текст. А чем ещё было заняться по дороге в Белоруссию? Каждое лето ездили к бабушке на витебщину. Их распределили на «Красный борец» в начале 80-х, есть там такой станкостроительный завод. Бабу Риту из Одессы, деда Мотю из Архангельска. Так и встретились… ну да, отвлеклась!
Почему зачитывались? Полтора дня в купе, ноутбук тогда держал заряд всего пару часов, зарядить не было никакой возможности, потому что розетки только в туалете. Также и с планшетом. Вот и оставалось что пользоваться читалками или забивать сумки книгами.
Из-за этого появилась странная тяга к тому, чтобы исследовать мир литературы. Не как в школе, а глубоко, досконально, чтобы понять, почему так пишут книги. Всё это привело к тому, что два года назад я чуть было не запорола историю на ЕГЭ и слетела с бюджета. Пришлось поступать платно, со студенческим кредитом. Родители бы не потянули, максимум какие-то карманные деньги «чтобы на продукты хватало» и оплату комнаты в общежитии. Оно, кстати, отстойное - ремонта там не было со времён Сталина[97] .
Но ничего, уже в феврале меня перевели на бюджет. Сейчас учусь на бакалавриате, ещё два года, разумеется. Дальше магистратура, аспирантура, к тридцати в кармане кандидатская, а ещё через 5 лет - докторская. Попутно статьи, конференции, олимпиады и прочее. И вот, в конце концов, к 40-45 годам на выходе получается - признанная профессор, исследователь литературы постсоветского периода.