Наш маршрут пролетал над безлюдной лесной местностью ночью, что вообще нехорошо.
- Может хоть ракетница есть? - спросил вдруг Леонов.
- Должна быть. - ответил Урусов. - В укладке наверное будет.
- Сделаю объявление. - я взял трубку телефона. - Уважаемые пассажиры, говорит командир корабля. Обращаю внимание, что помимо источников дыма или пламени вам также нужно обращать внимание на огни сигнальных ракет. Огни могут быть только красного цвета, не перепутаете в случае чего. Спасибо.
- Может, стоит снизиться? Хотя бы до четырёх тысяч?
- И так увидим. Остаёмся на прежнем эшелоне.
- Понял. Просто подумал, что так будет лучше.
***
20 апреля 1984 года. В районе деревни Яковка, Горьковская область, РСФСР. 01:53 местного времени.
Капитан Урусов Игорь Николаевич (молодой), 33 года.
Отличное завершение дня. Истребитель разбил, катапультировался, не пытался спасти машину… если не отправят на Крайний Север в забытый всеми полк, то уже будет неплохо. Но есть и хорошая новость - я и Тима выжили. Правда не совсем здоровы - при приземлении сильно ударился о землю, кажется повредил спину. Голова кружится, в пояснице и животе боль, руки почти не держат ничего. Надеюсь, ничего серьёзного, лёгкий сотряс и шок. Иначе спишут как инвалида.
Я приземлился практически там же, где и Тима - всего 300 метров разницы. Столба дыма и зарева, свидетельствующего о месте крушения истребителя, не было, что плохо.
- Ты посмотри! - воскликнул Тима.
- Что там?
- Рация неисправна.
- Как?
- Батарею скомуниздили.
Вот же ш… Теперь нас найти смогут только по маяку… не найдут. Маяк тоже сломан.
Только бы экипаж 697-го не сунулся искать нас. И так у них топлива мало осталось, только долететь. А садиться без топлива… не знаю я таких случаев. Разве что в кино[118]…
- Что будем делать? - спросил я.
- Не знаю. Твоя рация?
- Сломана. - вздохнул я и потряс оранжевой коробочкой, в которой что-то болталось. - Слышишь?
- Слышу.
- Если тебя это успокоит - мы где-то в 75-80 километрах от Правдинска.
- Это без разницы. Люди далеко, не знаешь?
- Не знаю. Здесь леса сплошные, деревень почти нет. Или есть, но где они - я без понятия.
- Тогда давай разводить костёр, потому что ночка будет долгой. Ракетница хоть осталась?
- Есть она, не успели стырить. А может, не захотели. Ждём, может кто-то появится, и тогда запустим. А спички и так были. - сказал Тима и вытащил из комбинезона коробок спичек и вскрытую пачку «Примы», и тут же прикурил папиросу.
- Дашь прикурить? Мои на земле остались.
- Держи. - он протянул мне пачку, откуда тоже вытащил сигарету и прикурил от его сигареты.
Пока Тима убирал пачку в карман комбеза, сама собой появилась мысль.
- Надо развести костёр. - сказал я,
- Надо.
Легко сказать, чем сделать - лес был сырой после дождя, и ветки, наломанные нами, не хотели гореть. Кое-как спасли положение таблетки сухого спирта и бинт. Но костёр разгорался очень и очень плохо… настолько плохо, что казалось - вот-вот и всё потухнет. А ещё я оказался фактически беспомощен - могу только лежать, а сидеть или тем более ходить - тут же появляется сильная боль в спине.
- Поставь тушёнку, если можно.
- Сам собирался.
Последний раз мы смогли нормально поесть… да в принципе поесть лишь за час до дежурства.
- Сесть можешь? - спросил Тима.
- С болью.
- Тогда лежи. Мало ли, вдруг что.
- Ладно. Поколдую с рацией, вдруг оживёт.
Лежу. И думаю - а кем бы я стал в будущем, если это будущее безрадостное? Служить дальше? Наверное. Смотря кому? И против кого, самое главное. Что-то не очень хочется, чтобы как в гражданскую, считай своих же лететь бомбить. Помню по рассказам деда, он был одним из первых при царе Николае, кто освоил «ероплан», как тогда называли самолёты. Прошёл первую мировую войну, как царя свергли - пошёл к большевикам, у них и летал в гражданскую. Дрянное время было - ни нормального топлива, ни обслуживания, ничего. Но как-то одолели белых. Батя мой тоже в лётчики пошёл, комсомольский призыв «Комсомол - на крыло!», летал на Ил-2, но после войны демобилизовался, уехал в Киев строителем - город лежал в руинах, как и всё что западнее Москвы. Почему он ушёл из авиации - я не знаю, не рассказывал. Хотя здоровье отменное, до сих пор небо коптит, как он сам выражается.
- Как думаешь? Гоголев нам по шапке надаёт? - вдруг обеспокоился Тима.
- За что? - я даже удивился.
- Так… машину угробили...
- Не пилот ты. - возражаю ему. - Правый двигатель шалил, ты может не замечал. Полковник знал, что двигатель барахлит, но сам понимаешь, не официально.
- Куда уж непонятнее. А то что я не пилот - так то не считается - и так чувствую. Налетался кое с кем и теперь вот. - он развёл руками. - Погоди, разогрелось вроде.