- Аэрофлот 17-00, угроза столкновения, дистанция двадцать километров, встречный курс. Занять эшелон 300. - скомандовал диспетчер.
- Вас понял, 300. Угроза столкновения. Аэрофлот 1700.
Гера сам выкручивает ручку настройки высоты на отметку в 30000 футов.
- Высота 300 установлена.
- Проверено.
Мы едва заняли высоту, как раздался звонок внутреннего телефона.
- Слушаю. - сказал я.
- Контрольный отзвон. У вас всё в порядке?[13] - спросила Беляева.
- Более-менее. Погода ужас. У вас там что?
- Так себе. Одного пассажира всё время тошнит, укачивает. Дали таблетку «Церукала». В остальном порядок.
- Понятно.
В этот момент нас так тряхнуло, что если бы мы не были пристёгнуты, самолёт остался бы без управления по причине того, что мы бы тупо высадили лобовые окна и продолжили полёт самостоятельно. За дверью кто-то вскрикнул.
- Что там? - спросил Леонов.
- Не знаю.
Что там случилось - не знаю. Но явно ничего хорошего…
***
Беляева Алиса Данииловна, 29 лет. Старший бортпроводник в эконом-классе на рейсе 1700 «Москва-Владивосток»
- Что случилось? - чуть ли не бегом несусь через салон «комфорта», стараясь не упасть от очередной встряски, и хватаясь за спинки кресел, врываюсь в кухню.
И вижу картину маслом - Рома зачем-то отстегнулся от кресла, и его в тут же приложило обо что-то, причём так, что голова вся в крови, и лежит без движения.
- Рома… Его швырнуло от болтанки. - в слезах проголосила Нина. - Он не… Голову разбил…
Быстро нагибаюсь и щупаю пульс. Вроде есть.
- Живой он! Сиди рядом, я за аптечкой.
Аптечка имелась тут же, на кухне, рядом с кислородным баллоном. Но достать её практически нереально из-за дикой болтанки - самолёт просто шныряет во всех направлениях, мешая в принципе двигаться. И главное взять «правильную» аптечку, которой мы можем пользоваться.
Достав аптечку, замечаю, как он стонет и пытается подняться.
- Лежи. - командую ему и наклоняюсь. - Ты чего отстегнулся?
- Я не отстёгивался… Оно само… - сипит он.
- Понятно. Лежи, говорю. - строго сказала, когда заметила, что этот «богатырь» пытается встать. - Руки-ноги чувствуешь, шевелить можешь?
- Могу…
- Так. Сейчас голову перебинтуем…
Рву упаковку с гемостатической повязкой и прикладываю её к тому месту, где Рома разбил голову. Кожа над правым виском рассечена, оттуда обильно льётся кровь. Блин, о что же он так приложился? Поднимаю голову и вижу разбитый пластик на… потолке и кровавый след на столешнице. Если бы об угол и чуть ниже, то точно помер бы, потом бюрократия нас всех потопила. «Почему на производстве произошёл несчастный случай, повлекший смерть работника?» - знаю эту чушь. И спрашивали бы с нас с Лыковым.
За пять минут забинтовала ему голову и убрала всё обратно в аптечку.
- Вставай, сядешь на свободное в экономе. - скомандовала и взяла трубку телефона. - Артём, подойди в кухню комфорта, нужна помощь.
- Сейчас буду.
Через пару минут в кухню вошёл один из трёх бортпроводников-мужчин, который и помог дотащить нашего раненого до свободного ряда и усадить его там.
- Сейчас дам ибупрофен, чтобы боль унялась. - сказала Роме и в очередной воздушной яме схватилась за свободное кресло. На миг показалось, что ноги оторвались от пола. - Тёма, заменишь Рому в комфорте.
- Сделаю. - кивнул он и хватаясь за спинки кресел, пошёл на кухню.
Вернувшись на своё место, взяла трубку телефона и вызвала Костю.
- Кость, у нас Рома, бортпроводник, голову разбил.
- Насмерть? - спросил он вроде бы спокойно, но в голосе слышалась тревога. Ну да, основной спрос ведь с него. А там и на меня обрушатся.
- Обошлось. Я перевязала и усадила на место в салоне, его кресло накрылось. Но я боюсь за состояние, там крови полно натекло, и его самого шатает.
- Понятно. Сами не рискуйте, мало ли что, ещё шеи посворачиваете к чёртовой матери. Минут через десять должны вылететь из грозы. Я пока запрошу вынужденную в Нижнем или Казани.
- Хорошо.
Что делать во время грозы? Вот и сама об этом - ничего. Сидеть на месте и ждать, когда распогодится, и можно будет снова вернуться к исполнению своих обязательств. А так - пока рассказала Арине про инцидент с Ромой в деталях.
Пай-девочка только ойкнула. Хоть и учёная, но непривыкшая к такому экстриму. Да и сама не припомню такой сильной грозы.
И точно, через десять минут болтанка стала уменьшаться, ещё за несколько минут сойдя на нет. Сообщений о вынужденной посадке не было.
Нам надо было обслужить хоть и не триста человек, а всего шестьдесят, но это процесс при любом раскладе небыстрый.