Эйб сидел в кровати и смотрел футбольный матч по телевизору. Он приглушил звук и уставился на вновь прибывшую настороженным взглядом, при виде которого улыбка моментально сползла с лица Митчелл.
— Зависит от того, что там.
Он заглянул в пакет и снова поднял голову, но выражение его лица оставалось непроницаемым.
— Можешь остаться.
Миа смущенно сунула руки в карманы и принялась украдкой разглядывать его. Эйб похудел. Вид у него изможденный. Ее сердце пропустило один удар, поскольку в ней снова вспыхнуло чувство вины — пусть на этот раз и по другому поводу. Он ничего не говорил, просто сидел и выжидательно смотрел на нее. Она сделала глубокий вдох и выпалила:
— Прости.
— За что? — ровным тоном уточнил он.
Она отвела взгляд.
— За все. Что позволила им тебя ранить. Что не навещала тебя. — Миа пожала плечами. — Что из-за меня тебе сегодня введут лекарство особенно крупной иглой, если ты съешь то, что находится в пакете.
Он хрюкнул.
— Досужие байки медсестер. Им меня не напугать. Садись.
Она села, но все не осмеливалась встретиться с ним взглядом.
Она как могла долго выдерживала молчание и наконец выпалила:
— Вот… А где Кристен?
— Дома, с Карой. — С дочерью, к которой Эйб относился как к настоящему сокровищу, что, впрочем, было вполне оправданно. — Миа, посмотри на меня. Пожалуйста.
В его синих глазах не было и намека на гнев. Вместо этого там плескалась печаль — такая глубокая, что Миа не знала, сумеет ли выдержать ее. Она вскочила на ноги, но Эйб схватил ее за руку.
— Сядь, Миа. — Он подождал, пока она подчинится, и вполголоса выругался. — Неужели ты могла подумать хоть на одно мгновение, что я и правда виню во всем тебя?
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Я считала, что именно так ты и должен думать. Но понимала, что ты так не подумаешь.
— Я не знал, что с тобой случилось. Миа… — Он тяжело сглотнул. — Я думал, ты их преследуешь, — хрипло произнес он. — А меня не было рядом, я не мог прикрывать тебе спину.
Она грустно рассмеялась.
— Я действительно бросилась в погоню, но не смогла их найти.
— Не поступай со мной так больше. Пожалуйста.
— Как именно? Не позволять тебя ранить?
— И это тоже, — сухо кивнул он. — Кристен рассказала, что нанесла тебе новую рану сегодня утром.
— Надеюсь, мне никогда не придется выступать против нее в суде. У меня было такое чувство, словно я от горшка два вершка.
— Не пожалей она тебя, ты превратилась бы в слой слизи на полу. Ты ей сказала, что в тот вечер была рассеянной. Почему? — Она начала было возражать, но он перебил ее. — Не надо. Мы слишком долго ходим в напарниках. Я чувствовал: тебя что-то тревожит.
Она тяжело вздохнула.
— Скорее всего, из-за папы и похорон… Все так неожиданно навалилось.
Он недобро прищурился. Похоже, не купился. Впрочем, она и не надеялась, что купится.
— Все настолько плохо, что ты даже не можешь мне сказать?
Она закрыла глаза и увидела надгробный камень рядом с могилой отца. Устремленный на нее взгляд незнакомки.
— Если я скажу «да», ты обидишься?
Он задумался на секунду, потом тихо спросил:
— Миа, у тебя неприятности?
От удивления она широко открыла глаза и прочитала на его лице беспокойство.
— Нет. Ничего подобного.
— Ты заболела? — Он поморщился. — Ты беременна?
— Нет. И нет, конечно!
Он облегченно вздохнул.
— И дело не в мужчине, потому что у тебя давненько уже никого не было.
— Спасибо, — саркастически хмыкнула она, и он улыбнулся. — А то я чуть не забыла.
— Просто хотел помочь. — Улыбка исчезла. — Если тебе нужно будет поговорить, ты ведь придешь ко мне, правда?
— Да. — Она обрадовалась, что допрос окончен. — У меня для тебя новости. Помнишь Геттса и Дюпри?
— Смутно припоминаю, — ответил Эйб. Его тон снова стал сухим.
— Ну, похоже, ты успел всадить пулю в Дюпри, прежде чем Геттс всадил пулю в тебя.
Он прищурился, его взгляд сфокусировался.
— Хорошо. Надеюсь, этому сукину сыну очень плохо.
— Сейчас Дюпри еще хуже. — Она принужденно растянула губы в улыбке. — Сегодня я его достала. Где он прячется, я узнала от Джоанны Кармайкл. — Он удивленно распахнул глаза, и Миа мрачно кивнула. — Я тоже просто в шоке была, правда. Похоже, ее бесконечное висение у меня на хвосте наконец-то начинает приносить дивиденды. Но… Геттс ушел.
— Вот черт! — только и сказал Эйб.
— Прости.
— Миа, ты идиотка! Он ведь и тебя ранил. А теперь он знает, что ты в курсе, где он зависает. Ты затолкала в кутузку его приятеля. Он либо заляжет на дно, либо выйдет на тропу войны.
— Держу пари, он заляжет на дно.
— Пока ему не удастся застать тебя врасплох. Я не видел их лиц, ни одного, ни второго, но ты-то видела. Ты — единственная, кто может опознать Геттса. Мы уже разыскивали их за убийство. Теперь к этому добавляется покушение на жизнь полицейского. Как ты считаешь, он очень обрадуется тому, что тебя носит недалеко от его берлоги?
Ей это тоже приходило на ум.
— Я буду осторожна.
— Скажи Спиннелли, что тебе нужен напарник, который смог бы прикрыть тебе спину. Пока я не вернусь.
— Он уже выделил мне напарника. Временно, — торопливо добавила она, увидев, как он удивленно приподнял брови.
— Серьезно? И кого именно?
— Меня одолжили ОРПП. Для расследования дела о поджоге и убийстве. Его зовут Рид Соллидей.
Эйб наклонился вперед.
— И какой он? Старый или молодой? Салага или человек опытный?
— Опыта ему не занимать. Он немного старше тебя. Достаточно старый, чтобы воспитывать четырнадцатилетнего ребенка. — Она преувеличенно резко вздрогнула. — Просто помешан на чистоте обуви.
— Его следует выпороть.
Она засмеялась.
— Сначала он показался мне жутким занудой, но, похоже, с ним можно иметь дело.
Эйб открыл пакет, и она поняла, что прощена.
— Ты ведь не хочешь присоединиться, нет?
— Я съела свою порцию по пути сюда. И если медсестра спросит, в пакете были фотографии преступника.
Он бросил осторожный взгляд на дверь.
— Она идет сюда?
Губы Мии дрогнули.
— А я-то думала, что медсестрам и их досужим разговорам не испугать тебя.
— Я соврал. Ночная медсестра — настоящий антихрист. — Он схватил кусочек десерта и снова откинулся на подушку. — Введи меня в курс дела о поджоге. Расскажи все, до последней детали.
Понедельник, 27 ноября, 23:15
Пенни Хилл дома не оказалось. Почему она до сих пор не вернулась?Он посмотрел на часы, затем перевел взгляд обратно на дом, который так тщательно осмотрел вчера вечером. Вчера она здесь была, и в одиннадцать часов уже пошла спать. Он вернулся сегодня вечером, готовый ворваться к ней, а она взяла и не пришла. Он не сводил глаз с ее окна, невидимого с улицы из-за густых зарослей вечнозеленых растений. Во всем доме ни души, не считая красивой большой собаки, спящей на полу гостиной. Он скрипнул зубами.
Он может выбирать из трех вариантов. Первый: вернуться сюда завтра вечером. Второй: поджечь все в ее отсутствие. Третий: набраться терпения и подождать. Он обдумал их все. Риск остаться здесь, риск быть замеченным. Наслаждение охотой. В прошлый раз он, взбудораженный пожаром, просто поддался соблазну убийства. Сегодня вечером он хотел большего. Он вспомнил миниатюрную Кейтлин, и по его телу прошла дрожь удовольствия. Он вспомнил, как в его жилах пульсировала чистая энергия. Вспомнил невероятное возбуждение.
Он снова хотел испытать это. Ощутить полную, абсолютную власть над жизнью и смертью.
И боль. Он хотел, чтобы эта сука почувствовала такую боль! Чтобы она молила о милосердии.
Он хотел, чтобы Пенни Хилл заплатила. Его губы изогнулись в волчьем оскале. Он подождет. У него есть время. У него полно времени. А вот у нее — нет. Она досчитает до десяти и отправится в ад.
Понедельник, 27 ноября, 23:25