Так и вышло. Священник двигался решительно и стремительно. Он походил на промышленного альпиниста, работающего на стальных конструкциях высотой в шестьдесят этажей над землей. Впрочем, в душе человека, которому доводилось проводить ночи под снегом и дождем, при порывистом ветре, покоряя вершины Анд, давно не осталось места страху. Тогда он мог сорваться с высоты в семь тысяч футов. Здесь таких не было.
Скотт поднимал на ноги одного путешественника за другим, клал руки ему на плечи и не спеша проводил по перевернутой горизонтальной лестнице. Привязанный к его поясу фонарь освещал путь. Чтобы никто больше не сорвался вниз, Фрэнк наставлял:
— Не пытайтесь идти обычным шагом. Пусть ваши ноги будто скользят по ступенькам. Смотрите только вперед. Как только вы окажетесь на противоположной стороне, знайте, что самая опасная часть пути уже позади.
Он успешно переправил на другую сторону лестницы всех членов своей отважной команды: и мужчин, и женщин.
Скотт словно сумел загипнотизировать их. Они шли с ним, как лунатики, и никто уже не думал о том, что там, внизу. Они помнили только слова «отдых», «безопасность», и еще эти: «Как только вы окажетесь на противоположной стороне, знайте, что самая опасная часть пути уже позади».
Скотт знал, что надо сказать каждому, чтобы подбодрить его. Мисс Кинсэйл он шепнул: «А вы, оказывается, отважная девушка!», Сьюзен услышала следующее: «Я верю, что вы станете такой же необыкновенной женщиной, как ваша мать». А она подумала: «Так ли это? Кем же я буду? И как повлияет на мою судьбу все, что со мной случилось и чего мне уже никогда не забыть?»
— За меня вы можете не беспокоиться, — уверенно произнесла Джейн Шелби. — Мне не нужно помогать, я пойду сама.
Но Скотт все равно положил ей на плечи свои руки, и Джейн было приятно чувствовать его поддержку. Душевной горечи его прикосновение все же не рассеяло, и, глядя вперед, она негромко произнесла:
— Вы обещали мне найти моего мальчика.
— Все еще впереди, — спокойно ответил священник. — Мы ведь не знаем, какая судьба уготована нам всем. В любом случае, мы примем ее достойно, как и следует настоящим мужчинам и женщинам.
Когда подошла очередь Белль Роузен, священник прошептал ей на ухо:
— Спортивный мир потерял бы многое без вас.
— Боже ты мой! — воскликнула Белль. — Не смешите меня! Вы ужасный человек, доктор Скотт, вы заставляете меня делать такие вещи, на которые бы я без вас ни за что не осмелилась. Я до сих пор не могу поверить в то, что мне уже удалось совершить.
Кемаль прошел по лестнице самостоятельно. Скотт помог перейти на другую сторону Мэнни, Нонни и Мюллеру, затем вернулся за Рого. Тот стоял в темноте, вдруг послышался щелчок включаемого фонаря, и луч света пронзил бездну. Он был направлен вертикально вниз.
— Не смотрите больше туда, — негромко посоветовал священник.
Но Рого не обратил внимания на его слова. Батарейки садились, и в бледно-желтом свете едва можно было различить далекую беспомощную фигуру, насаженную, как на кол, на блестящую стальную иглу.
— Осветите ее тело, — глухо потребовал Рого.
Скотт повиновался, и широкий луч его переносной лампы вырвал из мрака страшную картину во всех ее зловещих деталях. Оба разглядели и кровавую засыхающую струю, тянувшуюся от самого сердца женщины, и ее невероятно бледное лицо, и пустые глаза, смотрящие в никуда.
— Зачем это все? — спросил Рого. — Для чего? Зачем ей это понадобилось?
Скотт молчал, и Рого чувствовал, как гнев охватывает его всего. Ему требовался ответ. Любой. Он вынес бы любую чушь вроде «на все воля Божья». Он ждал утешительных слов, которые облегчили бы свалившееся на его плечи горе. Ведь этот парень, стоящий рядом, был священником! Не будет же он так и торчать тут, опустив голову!..
И Скотт заговорил. Его слова звучали так вяло, будто он вслух говорил совсем не то, что думал и чувствовал.
— Я сам не нахожу ответа, — проговорил он, и тут же добавил: — Наверное, это все же была не слишком жестокая смерть. Все произошло очень быстро. Она не страдала.
— Она страдала. Ей пришлось умереть. Жуткая смерть. Смерть — это всегда больно, — возразил Рого. — Если бы видели лица других людей, погибших примерно вот так же, вы бы меня поняли.
— Наверное, вы правы, — согласился Скотт. — Вам видней.
— Идите вперед, — вздохнул Рого. — Я пойду за вами. Я все хорошо вижу даже при таком освещении.
Священник осветил противоположную сторону лестницы. Рого вздохнул еще раз и произнес: