— Я бы сказала, можно. Если только вам удастся все это расшифровать и понять.
Дэнни тоже оторвался от своего экземпляра:
— Как вы полагаете, что именно с ней произошло?
— Данные ее обследования являются конфиденциальной информацией, как вам, конечно, известно. Если только Мэри сама не даст вам разрешение с ними ознакомиться. Или ее опекун.
— А кто ее опекун?
— Ее старший брат Дэвид Бёриг.
— Что вы можете о нем сказать?
— Мэри, конечно, здорово повезло, что у нее такой брат, — обычно люди с черепно-мозговыми травмами получают не слишком много поддержки от родственников. Иное дело Дэвид — он устроил свою сестру к нам. Таких пациентов, как Мэри, обычно выписывают из больницы и переводят в реабилитационный центр, после чего отпускают домой, рассчитывая, что они будут себя вести как прежде, до травмы. И большая часть этих людей действительно выглядит вполне нормально, но некоторые их психологические проблемы все равно остаются. И заново приспособиться к жизни — очень трудная задача для них. Эту задачу и решает наша клиника. Но чтобы сюда попасть, нужна соответствующая медицинская страховка. Или необходимо иметь немало денег. Однако у большинства этих несчастных нет ни того, ни другого. Как, например, у Мэри. Зато у нее есть Дэвид.
— А как на Мэри влияет ее травма в повседневной жизни?
— У Мэри было повреждение правой височной доли мозга. Височная доля отвечает за память, эмоциональный баланс, соблюдение поведенческих стереотипов, принятых в социуме, — все это значительные элементы повседневной жизни. У человека с такой травмой часто возникают проблемы с интерпретацией выражения лица, поэтому ему трудно определить, сердится собеседник, грустит и прочее. Бывают также проблемы с интонацией — его собственная речь довольно бесцветна, эмоционально не окрашена, и он к тому же не может распознать, например, сарказм в вашей речи. Все эти проблемы в той или иной степени присущи и Мэри. А еще память… Большая часть ее долговременной памяти в порядке. Но краткосрочная память — вот тут у нее начинаются трудности. Например, она может помнить человека, посетившего ее утром, но не помнить, зачем он приходил.
— А как насчет всей этой ее писанины?
— Дело в том, что в результате травмы у Мэри возникла эпилепсия, которая сопровождается гиперграфией. То есть она просто не может не писать. Продолжительность приступа такого рода может варьироваться, что влияет на длину ее письма и его качество. Любопытно, что Достоевский, например, тоже страдал гиперграфией. И Эдгар По. И Льюис Кэрролл — помните «Алису в стране чудес»? По всей вероятности, от того особого состояния души, которое возникает во время приступа, к ним приходило вдохновение. При этом иногда кажется, что предметы уменьшаются или увеличиваются. Зайдите к Мэри в комнату — там повсюду лежат плоды ее творчества. Ей нравится хорошая почтовая бумага, которой у нее большой запас. Впрочем, она писала и на туалетной бумаге, и на обороте рецептов, и на коробках из-под хлопьев, однажды даже на стене. — Джулия улыбнулась.
— Вы читаете то, что она пишет?
— Нет. То, что у нее была травма головы, вовсе не означает, что мы можем вторгаться в ее частную жизнь. У Мэри имеется собственная квартирка, это ее личное пространство, и чем она там занимается — ее дело. Конечно, мы за ней следим, но в разумных пределах.
— Как вы думаете, почему она пишет именно нам?
— Не знаю. Можете спросить у нее самой, я ей сказала, что вы приедете. К вашему сведению, это ее сильно огорчило и обеспокоило. Она сейчас вообще несколько не в себе, потому что сотрудница ГТП, к которой Мэри привыкла, в отсутствии.
— ГТП?
— Извините, это значит группа терапевтической поддержки. Эту сотрудницу зовут Магда Олешак, но сейчас она в отпуске. Ее заменяет другой человек, а это всегда выводит Мэри из равновесия.
— О'кей, — кивнул Джо, — будем иметь это в виду. Вернемся к тому, зачем Мэри понадобилось вступать в контакте нами…
— Может быть, она увидела вас в новостной программе или в газете. Некоторые люди чувствуют ответственность за любую несправедливость, происходящую в мире. Мы с вами можем смотреть новостной сюжет об убийстве или о стихийном бедствии и очень сочувствовать жертвам и их семьям, а вот Мэри ощущает личную вину в произошедшем несчастье и сожалеет, что не может ничего для этих бедняжек сделать.
— Ей дают какие-то лекарства?
— Я тут в затруднении — все ли я могу вам рассказывать. — Джулия вздохнула. — Но я очень хочу вам помочь. Давайте-ка посмотрим ее медкарту. — Она полистала историю болезни Мэри. — Когда она к нам поступила, ей для предотвращения приступов давали дайлантин. Но это средство оказалось ей не показано, и врачи перевели Мэри на вальпорат натрия. Однако у нее начали выпадать волосы, и когда они полезли целыми прядями, ей отменили медикаментозное лечение. После чего Мэри стало лучше. Правда, три месяца назад у нее случился приступ эпилепсии.