Гость подтянулся, сел прямо.
— Я тогда, помните, ушел из города, временами приходилось нелегко, но они меня не поймали. Нас всех здорово тогда прижали, двум моим лучшим друзьям снесли головы, лишь вас уберегла судьба для иных целей. Скитаясь по чужим краям, я тоже «не щадил сил», чтобы иметь возможность теперь разговаривать с вами наконец, я переплыл океан, сажали меня не раз, но ни разу не сломили, я встречал чудесных людей, иногда эти люди, можно сказать, так и шли ко мне, а иногда приходилось бродить, как в пустыне. А теперь я здесь, впервые за все эти годы, меня привел сюда кризис, который так тревожит вас. Впрочем, он и меня тревожит. Вы — первый человек, которому я наношу визит. Вы простите, что я так долго звонил, но наш брат очень настойчив.
Карл, сидя, церемонно поклонился.
— Мне очень приятно освежить старые воспоминания.
«В сущности, мне не о чем говорить с этим человеком, он, вероятно, займется своей подстрекательской деятельностью, с нас хватит и так». Гость пристально смотрел на него. Я мог бы подняться и сказать, что, к сожалению, занят.
Карл спросил:
— Вам что-нибудь нужно было от меня?
— В каком смысле?
— В каком угодно.
— Благодарю. Я всюду нахожу то, что мне нужно. А остановился я у вашего брата. — Он снова иронически улыбнулся. — Да, у вашего брата Эриха, у аптекаря. Один мой здешний молодой приятель устроил это. Эрих, — говорят, — часто дает у себя приют приезжим. Мой молодой приятель и к вам меня привел. Он ждет внизу.
Я встану. Этот человек невыносим. Эрих — сумасшедший парень.
— Ради бoга простите, но поскольку вы остановились у моего брата, я еще буду иметь честь вас видеть, а теперь, я, право, оторвался от очень важной работы.
Гость не двинулся с места: от какой работы?
Этот человек совершенно беззастенчив. Он не имеет представления о законах вежливости (я трудился над разрушением своего музея).
— Это, пожалуй, к делу не относится.
— Но мне-то как раз и хотелось увидеть поближе богатого, могущественного человека, хотя бы и во времена кризиса. Чем вы заняты по вечерам?
Однако, это уж чересчур (я разбивал стулья и шкафы в музее), Карл глотнул слюну, поджал уголки рта и хрипло сказал:
— Пишу докладные записки.
— Вы неутомимы, право. Вам, значит, мало весь день трудиться. Разве вид кризиса вас так прельщает, что вы готовы и вечер свой отдать работе и ночь? Я не хотел бы вас обидеть, но в качестве старого знакомого я позволю себе сказать вам: пожалуй, хватит того, что вы за день натворите. Хоть ночью-то оставьте мир в покое.
Карл принужденно улыбнулся.
— Изволите шутить.
— Как сказать. Вы бы лучше доставили себе какое-нибудь удовольствие. Передвигаясь последнее время по стране, я испытал странное чувство: я видел следы расцвета и кризиса, подъема и движения вперед, мощного движения, — надо отдать ему должное — и все-таки ничего не изменилось. Люди гнут спину и сквернословят, работают и слоняются по улицам, и никто ни о чем, кроме как о работе, не говорит. Никто не смеется. Когда пьют, напиваются допьяна. Так оно и идет. Теперь, как и раньше.
Карл поднялся, голос у него понизился до сипоты:
— Милостивый государь, вы говорите о моей стране.
Гость с изумлением посмотрел на него своими иссиня-стальными глазами и, в свою очередь встал:
— Страна эта и моя, милостивый государь. Еще вопрос, чья она на самом деле.
— В данную минуту мы не станем заниматься разрешением этого вопроса.
— Вы, во всяком случае, стоите по другую сторону.
— Существует только одна сторона и злонамеренные элементы.
Гость, точно от боли, точно его ударили, зажмурил левый глаз.
Карл:
— Кстати, если бы вы вздумали использовать старые дела, помните, что я нисколько не боюсь этого.
Гость (тихо, после короткой паузы):
— Каналья.
И отвернувшись, спокойно зашагал своими длинными ногами в переднюю. Взявшись за ручку выходной двери, он повернулся к Карлу, который стоял на пороге столовой:
— Не забывайте: пощады не будет!
Беспорядки
Войдя в музей, Карл нахмурился и стал думать, какие вещи можно починить и под каким предлогом. Посмотрел на свой драгоценный шкаф и с досады прикусил указательный палец. Поднял жестяного рыцаря и с нетерпением ждал утра, чтобы отправиться на фабрику: ему захотелось работать, надо было наверстать, что он запустил (как ему казалось) в последние несколько недель. Позвонил по телефону своим друзьям, с которыми связан был на политической почве, предложил им сейчас же встретиться в ресторане и до поздней ночи засиделся с ними в оживленной беседе.