– Значит, так вы провели сегодняшний день? И что же я буду с ним делать?
– Просто я решил, что тебе захочется надеть что-нибудь новое к сегодняшнему вечеру. Размер я узнал по платьям в твоем гардеробе. Надеюсь, ты не возражаешь, дорогая?
– Не возражаю ли я? – Она подошла к нему и сжала руку. – Оно прекрасно! Мне будет так приятно его надеть.
От такого проявления чувств он смутился, кашлянул и похлопал ее по руке.
– Гости придут в половине восьмого. Напитки в гостиной. – Он собрался выйти, но вдруг снова повернулся к ней. – Да, чуть не забыл! – Достал из кармана коробочку и открыл. В ней лежало потрясающее бриллиантовое ожерелье. – Оно принадлежало моей матери. Его долгое время не носили. Матери Эдвина оно не нужно. Я хочу подарить его тебе.
Анна взглянула на ожерелье и не смогла вымолвить ни слова. Наконец ей удалось пробормотать какие-то слова, означавшие, что она просто не может принять такого дорогого подарка. Но он уже вложил ожерелье ей в руку.
– Пожалуйста, – проговорил он, – сделай старику приятное.
Она со вздохом взяла драгоценность.
– Но только на сегодня, – предупредила она. – Оно должно остаться у вас. Это украшение должно принадлежать будущей жене вашего сына.
– Согласен, – ответил Джулиус с обезоруживающей улыбкой и ушел, оставив ее одеваться.
Еще оставалось время, чтобы принять ванну и не спеша привести себя в порядок. Платье она решила надеть в последнюю очередь. Анна и думать не думала, что когда-нибудь в жизни у нее будет такая чудесная вещь. Однажды, в день шестнадцатилетия, мать сделала неожиданный жест – подарила ей платье, красивое, но совершенно другое. Уже потом Анна поняла, что, подарив то скромное девичье платье, мать неосознанно пыталась продлить детство своей девочки и подольше сохранить свое влияние. Она никак не хочет верить и до сих пор, что дочь выросла.
И Тони ни разу не подарил ей ничего, что подчеркнуло бы ее женственность. Последнее время он дарил духи, книги, свитера, но никогда ничего подобного. Это же платье предназначалось женщине, взрослой и привлекательной.
Анна надела платье и посмотрела в зеркало. От восторга и волнения захватило дух. Волосы остались распущенными и спадали на спину густыми шелковыми прядями. Неплохо, сказала она своему отражению и улыбнулась. Повернулась боком и рассмеялась, настолько откровенно кокетливым было это движение. По своей природе она не была кокеткой. Так ей казалось. Но, возможно, тяжелая работа в больнице, где пациенты забирали все ее свободное время и силы, просто не оставляла времени проявить себя. Сейчас, глядя в зеркало, она даже слегка испугалась нового выражения лица и появившегося в глазах блеска. Вообще в последнее время обнаружила в себе много нового, каких-то черт характера, видимо доселе дремавших и теперь проснувшихся. Ящик Пандоры открылся, но, быть может, слишком поздно.
Анна спустилась вниз последней. Подойдя к двери гостиной, остановилась, услышав голоса, глубоко вздохнула, открыла дверь и непроизвольно повернулась к тому, кто наверняка был настроен дружески: Джулиусу. Едва тот заметил ее, глаза загорелись и он одобрительно кивнул.
– Разве она не великолепна? – спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно, но один из гостей, темноволосый мужчина лет тридцати с небольшим, тепло сказал:
– Она изумительна.
Эдвин промолчал, но краем глаза она заметила, что он смотрит на нее. Все замечающие серые глаза сузились.
Беседа возобновилась. Джулиус сказал что-то молодому гостю и подозвал ее, чтобы представить.
Анне казалось, что она парит в воздухе. Роберто, так звали молодого человека, поцеловал ей руку, карие глаза смотрели с восхищением. Помимо него в гости пришла супружеская пара, старые друзья Джулиуса, которых, как она поняла позже, пригласили в последний момент.
Анну представили всем присутствующим.
Я сделаю вид, что Эдвина вовсе здесь нет, подумала она. Но это было совершенно невозможно. Ее охватило волнение от одного его присутствия. Он подошел сзади и холодно сказал, наклоняясь к ее уху:
– Можно предложить тебе выпить?
Она обернулась. Он окинул ее взглядом и посмотрел в глаза:
– Сногсшибательно.
Взглянув поверх его плеча, она увидела неприязненно сверкающие карие глаза Марии. Та сидела в кресле у камина с бокалом вина, и Анна обратила внимание на ее короткое и очень открытое платье. Эдвин провел пальцами по ее щеке, и по телу побежали искры. Он поиграл ожерельем и опустил руку.
– Да, ты не страдаешь от избытка морали, по крайней мере до такой степени, чтобы это помешало тебе принимать подарки от моего отца. Ожерелье стоит целого состояния. Ты попросила его или он предложил сам?