Тот легонько стукнул тросточкой о землю и, не глядя на Степку, прихрамывая, направился к своему дому.
— Вы ко мне не зайдете? — вслед ему крикнул священник.
— Обязательно зайду, батюшка, — ответил Беспалов. — Как же не зайти?
У калитки его встретила встревоженная Настя.
— Чего это у них там происходит? — спросила она. — Хачики, как ошпаренные, по деревне пронеслись.
— Машина у них сгорела, — сказал Беспалов.
— Подожгли, что ли? — удивилась Настя.
— Кто ее подожжет? — безразлично пожал плечами Беспалов. — В моторе, видать, была какая-то неисправность.
— Ну, теперь Миронову не избежать беды, — покачала головой Настя.
— Никто его не тронет, — сказал Беспалов. — За него есть кому заступиться.
— Пойдем за стол, — сказала Настя. — Ты ведь позавтракать не успел.
Николай с ребятишками пили на кухне чай. На столе стояла большая чашка, полная румяных шанежек с морковкой. Ребятишки с аппетитом уплетали их за обе щеки. Увидев свояка, Николай кивнул на свободную табуретку. Беспалов сел.
— А я специально не пошел туда, — сказал Николай. — Сейчас от таких вещей надо быть подальше. Даже в свидетели попадать нельзя. Любого свидетеля в виновного переделать могут.
— А если бы они к тебе заехали? — жестко спросил Беспалов.
— И я бы оказался в таком же положении, как Миронов. У нас за человека заступиться некому. Мы в своей стране уже давно хуже чужих.
— За Миронова заступились, — сказал Беспалов.
— Кто за него заступился?
— Полдеревни, вместе со священником.
— А машину кто поджег? — спросил Николай.
— Видать, сама загорелась. Может, с электропроводкой что-то не в порядке было. Теперь уж не выяснишь.
— Да, дела, — покачал головой Николай. — Не знаешь, чего и ждать. Хачики это так не оставят. Они за сгоревший джип будут мстить с особой жестокостью.
Беспалов промолчал. На секунду подумал, что зря он так погорячился, ввязавшись в разборки местного значения. Но тут же отринул эту мысль. То, что произошло, — не разборки местного значения, а защита чести и достоинства русского человека. Ему, офицеру армии, стало обидно за державу, которую унижали на глазах всей деревни. Если бы на улице возникла обычная бытовая драка, он мог пройти мимо. В крайнем случае разнял дерущихся. А здесь высокомерно и нагло плевали в душу жителям всего села. Такое прощать нельзя. Зло, оставленное без наказания, будет плодить новое зло. И чем дальше, тем безжалостнее. Этого он вдоволь насмотрелся на Кавказе.
Он вдруг снова вспомнил Надю, которую не видел больше года, и ему нестерпимо захотелось к ней. Это желание возникло внезапно и заполнило всю душу. Он понял, что уже не справится с собой и успокоиться может лишь после того, как увидит Надю. Но одновременно с этим в душе возникла неясная тревога. Ведь неспроста она уже столько времени не отвечала ни на одно его письмо. Для такого долгого молчания должна быть очень серьезная причина.
Беспалов мечтательно поднял глаза к потолку и, покачнувшись на стуле, втянул ноздрями воздух. Словно Надя была так близко, что стоило потянуться, и можно было прикоснуться к ней, ощутить ее тепло. Он помнил ее всю: ее тонкие ласковые руки, ее всегда такие счастливые глаза, запах ее волос. Ее легкое дыхание, когда она по-детски несмело прикасалась губами к его щеке, трепет ее тела в своих объятиях.
Природу нельзя переделать, она все равно возьмет свое. Мужчина создан для того, чтобы любить женщину. Ни одно существо на свете не может быть для него дороже нее. Сейчас Беспалову казалось, что он никогда не любил Надю так, как в эту минуту. Ему хотелось взять ее на руки, прижать к груди и уткнуться лицом в мягкие, рассыпавшиеся волосы. Вдыхать ее аромат, чувствовать еле уловимый пульс на шее во время прикосновения к ней горячими губами и ощущать, как начинает кружиться голова от запаха женщины. Словно будоражащее вино прокатывается по всему телу. От этой картинки, возникшей в сознании, сладко трепыхнулось сердце. Он открыл глаза и, посмотрев на свояка, спросил:
— Когда идет автобус в город?
— Уже ушел. Теперь будет только завтра утром. А тебе для чего?
— Засиделся я у вас, — сказал Беспалов. — Пора искать себе какое-нибудь дело.
— Какое тебе дело, — осуждающе покачала головой Настя. — Ты еще до сих пор с палкой ходишь. Вот когда поправишься, тогда и поедешь в город.
— Прелесть ты моя, — Беспалов протянул руку и, обхватив Настю за талию, прижал к себе. — Каждого тебе хочется пожалеть, каждому помочь.