— Да, в таком случае корабль действительно продемонстрировать не удастся. Мне пришла в голову хорошая мысль. Вы ведь можете этим же способом вернуться назад?
— Конечно могу. Каждый четырехсотый день меня встречают в том месте, где я приземлился.
— Четырехсотый день?
— Да, такой срок установлен в связи с разницей между вращением планеты вокруг собственной оси и вокруг Солнца.
— Но в том месте, я полагаю, нет никакой станции. И нет кнопки, которую вы могли бы нажать.
— Нет, вы, возможно, сочтете это странным, но, если точка заранее определена, обратное перемещение с нее одушевленных предметов может быть осуществлено и без станции. Поскольку неодушевленные предметы примитивнее одушевленных, может показаться, что с ними всё проще, на деле же наоборот — без станции не только невозможно их обратное перемещение, но и прямое перемещение может вызвать отклонение от намеченного пункта на величину прямо пропорциональную квадрату расстояния. Досконально причина этого мне неизвестна, но, кажется, одушевленные предметы обладают энергией, способной направлять перемещение словно по рельсам.
— Именно поэтому вы и не привезли с собой специфические неодушевленные предметы, существующие на Марсе?
— Совершенно верно. Хотелось свести возможную опасность до минимума.
— Однако, — губы Дзюмпэя Нары, которые обычно, когда он нервничал, сжимались и вытягивались вперед, теперь растянулись в ехидную улыбку, — что вы скажете об одушевленных предметах? Например, о марсианских собаках или птицах?..
Мужчина растерянно опустил глаза и кивнул:
— Я в затруднении... Мой рассказ покажется слишком уж гладким... В самом деле, почему у меня все выходит так гладко?.. Честно говоря, ни собак, ни птиц на Марсе нет... Когда наши предки переселялись на Марс, никаких животных они с собой не взяли, туда прибыли только люди. Видите ли, они смогли искусственно синтезировать белок...
— Хорошо, а фотографии? Уж одну-то вы должны были захватить с собой. Пейзаж, строение, сценка из жизни...
— Разумеется. Фотобумагу у нас делают из минерального волокна, так что фотокарточка представляет собой тоже предмет неорганический, неодушевленный, однако он легкий, и если направить фотокарточку в воздушное пространство над Землей, она самым естественным образом упадет вниз — никакой опасности она собой не представляет. Таким способом было отправлено несколько десятков фотографий. Их, наверное, развеяло ветром, и они попали в чьи-нибудь руки. Дальнейшая их судьба мне неизвестна, но не исключено, что когда-то их стали здесь широко распространять как воображаемые картины Марса — от естественного пейзажа до куполообразных городов... Так что, если бы они и были со мной, это ничего бы не изменило. Наши фотографии выглядели бы как кадры диснеевских кинофильмов и вызвали бы только скептические улыбки — какой в этом смысл?
Дзюмпэй Нара зло смотрел на собеседника, но голос его звучал почти нежно:
— Но когда-нибудь вас отсюда заберут? Когда же? Неужели ждать еще целых четыреста дней?
— Нет, день этот наступает в самое ближайшее время.
Может быть, ему это показалось — в обращенных вверх глазах мужчины появилось выражение мольбы.
Дзюмпэй Нара непроизвольно рассмеялся:
— В таком случае всё в порядке. Правда? Можно пригласить корреспондентов и продемонстрировать, как вы отбываете. Мне бы и самому хотелось присутствовать при этом, если вы, конечно, не возражаете. В назначенное время вы внезапно исчезаете с центра школьного двора. А вдали сверкает красная звезда... И вот тогда-то уже никто не усомнится в том, что вы марсианин...
— Ничего не выйдет, — подавшись вперед, резко заявил мужчина. — Пока я не выполню свою миссию, о возвращении не может быть и речи. Приземление связано с колоссальной опасностью и осуществляется крайне редко. У нас, находящихся сейчас здесь, на Земле, нет иной цели, кроме как выполнить свою миссию.
— Вы без конца твердите: миссия, миссия — в чем она состоит, эта ваша миссия?
— Найти авторитетного жителя Земли, который признает, что я марсианин.
— Ну хорошо, найдете, а потом?
— Сделать из него организатора движения за строительство на Земле станций для развития торговли между нашими планетами. Если он хотя бы раз посетит Марс, увидит всё своими глазами и представит свой доклад правительству, переговоры будут значительно облегчены.
— Каких расходов потребует строительство подобных станций?
— Трудно сказать, что-нибудь в пределах пяти миллиардов иен.
Дзюмпэй Нара непроизвольно наклонил голову. Нет, он не сумасшедший, а обыкновенный жулик, который хочет обвести его вокруг пальца. В таком случае злонамеренность его переходит все границы. Столь сложную махинацию затеял ради того, чтобы выставить его на посмешище, — на это способен лишь человек, который его люто ненавидит. Но он не помнит за собой ничего такого, за что бы его можно было так ненавидеть. А может быть, все-таки сумасшедший?