– Пожалуй, я скоро начну запирать двери, – сказал он, не оборачиваясь.
– Давно пора, – отозвался вошедший. – Слишком уж неспокойные времена настали.
– Жить всегда было опасно. Люди меняются медленно. – Бью бросил взгляд через плечо. – Зачем ты пришел?
– Разве ты не знаешь?
Бью подправил на портрете линию подбородка.
– Нет. Я вообще не знал, что ты в городе, хотя мог бы и догадаться. Ты всегда появляешься, когда грядут настоящие неприятности.
– Они уже начались.
– Да, начались. Так из-за чего ты здесь? Неужели из-за Мэгги?
– Ты удивлен?
Бью задумался.
– Нет. Не особенно. Ты ведь был на востоке, не так ли?
– Правильно.
– Когда все началось, никому просто не пришло в голову сложить два и два. – Бью вздохнул и покачал головой. – Впрочем, этого, наверное, следовало ожидать. Он всегда был очень осторожен. К тому же ему везло.
– Он не хотел, чтобы они его видели.
Бью отвернулся от мольберта и, нахмурив брови, принялся мыть кисти.
– Мэгги увидит его. Рано или поздно, но обязательно увидит. Теперь весь вопрос только в том, кто кого увидит первым.
– Я знаю.
– И я хочу ей помочь.
– Кто бы сомневался! Но ты не можешь.
– Я, по крайней мере, мог хотя бы намекнуть. Подсказать, чего следует опасаться и кому можно доверять.
– Нет, – резко сказал гость. – Это запрещено. Ты знаешь это не хуже меня, Бью Рафферти. Свободная воля, помнишь? Ты и так открыл Мэгги слишком многое.
Бью отложил кисти и криво улыбнулся.
– Не волнуйся, о тебе я ей не рассказывал.
– Я что, должен тебя поблагодарить?
– Нет, но… – Бью тряхнул головой. – Впрочем, не важно. Честно говоря, я и сам пока не решил, действительно ли я хочу знать. Так зачем ты пришел? Ты хотел о чем-то со мной поговорить?
– Да. – Гость кивнул. – Я хотел поговорить с тобой о Кристине Уолш. И о том, почему она умерла.
6
5 ноября 2001 года, понедельник
Внимательно разглядывая большую, просторную комнату, Квентин сказал:
– Я всегда знал: есть отели и есть Отели, с маленькой буквы и с большой. С самой большой!
– Ты говоришь это уже в третий раз, – отозвалась Кендра, не отрывая взгляда от экрана компьютера. – Продолжай в том же духе, и Джон решит, что ФБР селит своих агентов исключительно в третьеразрядных клоповниках.
– Я никогда не утверждал, что дела обстоят так плохо. – Квентин вышел в кухню, чтобы налить себе чашку кофе, и снова вернулся в гостиную. – Но ты не можешь не признать, что этот отель не в пример лучше тех, где мы обычно останавливаемся.
Кендра окинула взглядом высокие потолки, панорамные окна и ковры на полу. Квентин был прав: насколько она помнила, они еще никогда не жили в двухместном люксе. Особенно сильное впечатление на нее произвела гостиная, где на широкой тумбе у стены стояли телефон с несколькими рабочими линиями, факс и мощный компьютер. Середину комнаты занимал стол для совещаний, за которым могло поместиться не меньше десятка человек. Дальний конец гостиной был оборудован для отдыха – там разместились несколько мягких кресел, газовый камин с керамическими березовыми поленьями и широкоэкранный настенный телевизор.
Разумеется, такой номер нельзя было назвать роскошным в общепринятом смысле этого слова, ибо никакой роскоши не было: ни вычурной бронзовой ванны «под старину», ни раззолоченной лепнины на потолке, ни тяжелых бархатных драпировок с золотыми кистями. Это, однако, не мешало комнатам выглядеть по-настоящему красивыми, располагающими и к интенсивной, плодотворной работе, и к отдыху. Приглушенные тона занавесок и ковров, со вкусом подобранная мебель и почти стерильная чистота – на всем этом буквально отдыхал глаз. Впрочем, в лучшем отеле города иначе и не могло быть.
Увидев, что Квентин разглядывает картину над столом, Кендра улыбнулась:
– Странно, что ты пошел работать в ФБР, с твоей любовью к роскоши…
– При чем тут любовь к роскоши? – перебил Квентин. – Просто мне нравится жить в комнате, которая отличается от тысяч других гостиничных номеров.
Притворившись, будто не заметила, как Квентин – в который уже раз! – уклонился от ответа на вопрос о своем прошлом, Кендра сказала: