— Ты не будешь против, если мы поедем в моей машине? — спросил он, криво улыбаясь. — Потом я привезу тебя назад.
Она озадаченно взглянула на него, и Джон снова поморщился.
— Не знаю, заметила ты или нет, но в последнее время в Сиэтле любой одинокий мужчина, который появляется на улице без спутника или спутницы, вызывает у людей подозрение. Особенно в том районе, куда мы с тобой сейчас поедем, — объяснил он неохотно. — Честно говоря, это не очень приятно, к тому же я бы не хотел привлекать лишнее внимание.
В ответ Мэгги лишь коротко кивнула и пошла за ним к его машине. И только когда они выехали со стоянки, она сказала:
— Во всем виновато, конечно, отсутствие информации. Пока у нас нет примет Окулиста, большинство жительниц Сиэтла будут видеть насильника в каждом незнакомом мужчине. Да и кто может быть уверен в знакомых мужчинах?
— Это хуже всего, — кивнул Джон. — Должно быть, очень неприятно обнаружить, что ты больше не уверен в близком человеке на сто процентов. Но еще хуже чувствовать, что твои друзья тебя боятся.
— Наверное, ты прав, — согласилась Мэгги.
Джон взглянул на нее:
— Наверное?.. Разве ты не можешь сказать точно?
— К чему спрашивать, если ты все равно не веришь в эмпатию? — ответила Мэгги, и ее голос прозвучал необычно сухо. — Кстати, зачем ты затеял эту поездку к Митчеллам? Уж не для того ли, чтобы еще раз посмотреть полюбившееся тебе шоу с Мэгги Барнс в главной роли? А-а-а, я, кажется, поняла… — с иронией добавила она. — Ты хочешь доказать себе, что все это — просто развитая интуиция.
Джон некоторое время молчал, потом покачал головой.
— Увы, приходится признать, что Квентин был прав, — сказал он.
— В чем он был прав? — поинтересовалась Мэгги. — И, кстати, почему «увы»? Я думала, вы друзья.
— Да, мы друзья, но я терпеть не могу, когда он оказывается прав. Квентин сказал, что ты всю жизнь жила в атмосфере неверия, сомнений и страха.
— Что ж, ему виднее, на то он и провидец. Впрочем, в предвидение ты, кажется, тоже не веришь. — Мэгги посмотрела в окно машины и сообразила, что они едут вовсе не к дому Митчеллов, а совсем в другую сторону. «Интересно, — подумала она, — уж не решил ли этот „одинокий мужчина“ меня похитить?»
— Провидец… — повторил Джон. — Какое-то старомодное слово, тебе не кажется?
Мэгги слегка пожала плечами, чувствуя, как по коже пробежал холодок.
— Слово как слово, — сказала она. — Кстати, Квентин ничего не «видит» — он просто знает.
— А ты?
— Что — я? — Она по-прежнему говорила сухо и небрежно, но в душе у нее поднималась волна самой настоящей паники.
Джон снова ненадолго задумался.
— Когда ты оказываешься, к примеру, в комнате, где произошло убийство, ты что-нибудь видишь? Или чувствуешь? Или «знаешь», как Квентин?
— Зачем спрашивать, если все равно не веришь? — повторила Мэгги.
— Да, я не верил и не верю. — Джон упрямо тряхнул головой. — Но это не значит, что я не могу изменить свое мнение. Незадолго до того, как я позвонил Энди, Квентин сказал, что Окулист напал еще на одну женщину. Он знал…
— Не сомневаюсь, что и это ты как-нибудь себе объяснил. В конце концов, Квентин мог просто догадаться. — Она вдруг поняла, куда они едут, и выругалась про себя: «Проклятье, этого только не хватало!»
— Эту возможность я тоже учел. — Джон усмехнулся. — Но за те два десятка лет, что мы с ним знакомы, таких догадок было, пожалуй, слишком много. Я бы сказал — чересчур много. Кроме того, существуешь ты.
— Просто я излишне чувствительна, — флегматично заметила Мэгги. — И наделена богатым воображением.
— Наверное, за всю жизнь ты много раз повторяла эти слова.
— Да, — согласилась Мэгги. — Что верно, то верно.
— Поверь, Мэгги, я только хочу докопаться до истины. Обещаю, что постараюсь быть объективным и непредвзятым.
Мэгги долго молчала, раздумывая над его словами.
— В своей работе, — сказала она наконец, — ты часто пользуешься калькуляторами, компьютерами и прочей техникой. Но разве для этого тебе необходимо знать, как они устроены? В данном случае важен результат, а не принцип.
— Да, — согласился Джон. — Но чтобы, к примеру, хорошо управлять компанией, я должен быть уверен, что информация, которая поступает ко мне через компьютер или тот же факс, является достоверной и точной, а это иногда подразумевает знание хотя бы основополагающих принципов их устройства. Мне действительно важно понять, как ты делаешь то, что ты делаешь.
Мэгги повернулась на сиденье и пристально посмотрела на него.
— Если твой друг Квентин не сумел убедить тебя за двадцать лет знакомства, то как я смогу сделать это за двадцать минут езды в машине? Ведь, кроме слов, у меня нет никаких доказательств. Все, что предсказывает Квентин, по крайней мере можно проверить: сбудется — не сбудется, но то, что делаю я, трудно подтвердить конкретными, осязаемыми фактами. Моя работа носит чисто субъективный, умозрительный характер. Кроме того, Джон, — добавила она, — я не намерена прыгать через обруч, как ученая обезьянка, чтобы доказать тебе свое умение. Для этого у меня просто нет сил. И времени тоже нет. Так что давай договоримся: тебе придется принять на веру, что у меня есть кое-какие необычные способности, которые я развила за годы работы в полиции. Доказать это я все равно не смогу, да и не собираюсь.
— Правда не сможешь?
— Нет.
Джон остановил машину у тротуара и посмотрел на нее в упор.
— А мне кажется, я знаю один способ.
Мэгги не нужно было даже смотреть по сторонам, чтобы догадаться, куда он ее привез.
— Ничего не выйдет, Джон, — тихо сказала она.