– Это ложь! МММмммммммм.
– Разве Плохая Девочка когда-нибудь заставляла делать вещи, которые тебе не хотелось, Вилли? Или с Плохой Девочкой тебе было хорошо?
Он не должен был напоминать о Плохой Девочке внутри нее. Теперь она пыталась использовать это против него.
– Это не было хорошо, Мама. Это было как выходившая из меня рвота. ММммммм.
– Ты собирался вырезать Плохую Девочку из Мамы, Вилли? Ты в этом уверен?
– Ммммммммм. Ммммммммм.
– Возможно, ты хотел вырезать Маму из Плохой Девочки.
– Ты сумасшедшая! Поэтому ты и плохая – ты врешь.
– Сними с меня, Вилли, эти глупые веревки. Иди сюда и свернись клубочком рядом с Плохой Девочкой. Твоей Плохой Девочкой, Вилли.
– Прекрати произносить такие слова.
– Тебе не нужно вырезать Маму из меня, Вилли. Я могу просто отослать ее. Я могу отослать ее хоть на край света.
– Она не пойдет. Она ЗАСТРЯЛА здесь!
– Уже нет. Ты испугал ее своим волшебным секретным фильмом, своим великолепным фильмом. Ее даже нет в этой комнате, Вилли. Почему бы тебе не подойти и не развязать меня? Мы с тобой вдвоем скроемся, прежде чем Мама возвратится.
Уиллет Линди, он же мистер Каттер, взял скальпель и провел по лезвию большим пальцем.
– Это не сработает, Мама. Ты мне сама об этом говорила.
– Нет, Уилл, не надо, Уилл…
Ее живот был таким мягким и теплым.
Лестница на палубу была воткнута в грязь рядом с большим полноприводным вездеходом. Киль находился на высоте метра над грязью, а само судно стояло на толстых опорах стапеля для ремонта, который так никогда и не состоялся. Конструкция выглядела неустойчивой, и я боялся, что шхуна поедет, когда я встану на лестницу.
Через обшивку корпуса я услышал тихий звук. Голос Эйвы.
Шхуна стояла прочно, и я взобрался на палубу. Свет пробивался сквозь тонкую щель на окне, где один кусок пленки не полностью заходил на другой. Теперь я услышал и второй голос. Нагнувшись, я прижался к окну.
Над Эйвой стоял Уиллет Линди. Она, в одном белье, была привязана к столу для аутопсии. На Линди не было ничего, кроме выпачканных в грязь брюк от костюма и ботинок. Я видел, как он намечает пальцем направление разреза на ее животе, держа в другой руке скальпель и готовясь действовать.
Я бросился на дверь, и проржавевшие петли тут же отвалились. Это напоминало удар по бумаге: я споткнулся и, размахивая руками, пролетел через узкую каюту. Потом поскользнулся в грязи и крови, стекавшей с моих ног, и тяжело упал. Боль пронзила мое бедро, нож отлетел в сторону. Шхуна зашаталась на столбах, раскачиваясь, словно на воде. Снизу раздался треск, и судно дало крен. С полок на пол с грохотом упали консервные банки, бутылки из-под воды, тарелки, инструмент. Телевизор пополз вперед и остановился, удерживаемый проводами. По полу покатился пульт дистанционного управления, и я, почти голый, растянулся рядом.
Лента начала перекручиваться назад.
– Иее-яуп, тис-трис сипппен…
На экране из темноты появился рот Уиллета Линди и начал втягивать слова в себя. В это время реальный Линди стоял прямо надо мной, а в лицо мне смотрели два темных глаза двуствольного дробовика.
– Лежать! – завопил он. – Просто оставайтесь на месте, детектив Райдер.
Он так сильно ударил меня в бок ботинком с металлическим носком, что я скрючился.
– Я здесь все чистил и чистил, а теперь вы понаносили грязи.
Он направил ствол мне в голову.
– Оуп, иеняах, иеппух… – произнес телевизионный Линди, продолжая заглатывать собственные слова.
– Давайте вперед, через комнату. Не вставать. Ползком! Я пополз.
– Я наблюдал за вами, детектив Райдер, – сказал Линди. – Вы все время что-то вынюхивали вокруг Мамы. – В телевизоре массивные лапы Барлью превращались в бицепсы Дэшампса, сдуваясь после этого до размеров рук Нельсона.
– Крин-йее-уп, тенрип, ридши…
– Сядьте. Здесь. Не вздумайте. Двигаться.
Я повиновался. Если бы он нажал на курок, голова моя превратилась бы в кашу.
– Почему вы здесь? – требовательным тоном спросил он.
– Чтобы забрать доктора Даванэлле домой.
– Мама остается здесь.
Телеэкран показывал, как Эйва вставляет внутренние органы в Дэшампса, словно пакует посылку для отправки. Еще одно быстрое движение скальпеля, и разрез на теле зажил.
– Ттен-юпо, пинрип, тудо…
– Я не смогу вас связать. Поднимите руки вверх.
Он собирался отстрелить мне руки.
– Поднимите руки над головой, детектив Райдер.
Я никогда раньше ни от кого, кому удалось избежать смерти, не слыхал, что в такие моменты мир становился каким-то сверхреальным, почти светящимся, как будто добавляется еще одно чувство, позволяющее улавливать все. Даже едва заметное движение шхуны, словно кто-то еще хочет поприсутствовать при моем последнем мгновении в жизни. Интересно, может такое быть?