Маша. Сядь, не бегай.
Лизавета. Есть из-за кого бегать! (Села.)
Маша. Тогда смотри, Лиза: деньги отберут, его в тюрьму посадят, тебя из колхоза вышвырнут.
Лизавета. Кто сказал?
Маша. Я.
Лизавета. Разбиваешь вторично?
Маша. Деньги от сада?
Лизавета. От сада. А что?
Маша. Ах ты, малограмотная! Чей сад? Наш. Чьи деньги? Наши. Я такие деньги в руки не возьму, и ты будешь как самая потерянная, если возьмешь эти деньги.
Лизавета. Нет, он не дает.
Маша. А если вас посадят на десять лет вместе с твоим мужем за грабеж нашего колхоза?
Лизавета. Ну его к чорту! Может, Васька — разбойник?
Маша. Хуже.
Лизавета. Убийца?
Маша. Хуже! Теперь я здесь все поняла… Лиза, отдай ему эту музыку обратно, а сама без скандала отдались от него и на километр к нему не подходи.
Лизавета. Подойти — не подойду, а музыку не отдам.
Маша. Отдай.
Лизавета. Дулю с маком.
Маша. Чулки он тебе принес?
Лизавета. Чулки отдам, а музыку оставлю у себя.
Маша. Хотя… ну-ка, закрути.
Лизавета завела патефон.
Знаешь что, Лиза? Лучше ты ему музыку не отдавай. И молчи.
Лизавета. Про что молчать?
Маша. Про сад. Бойся слово проронить.
Лизавета. Скажи обстоятельно, а то разбила свадьбу и молчишь.
Маша. Ты на язык придурковатая. Он же тебя просил про деньги молчать?
Лизавета. Он с образа на своей шее клятву снимал.
Маша. А ты проговорилась.
Лизавета. Я на иконы не молюсь, мне клятвы не жалко.
Маша. Верь — я не зря. Мы с тобой однолетки. Мы — одна семья. Мы за тебя болеем. А Дудкин… Коварная ты женщина! Как он тебя полюбил! Плакал.
Лизавета. Сколько?
Маша. Пять минут.
Лизавета. Завлекательно.
Маша. И сказал, что ты роза.
Лизавета. Зови его сюда! Раз я приготовилась замуж выходить, то буду по старой любви. Маша, не надо сегодня картошку перебирать. Хочу я Дудкина видеть. Соскучилась, как бешеная. Заплакать или не надо?
Маша. Теперь я счастливая совсем. Отпускаю! Целуйтесь. (С порога.) Ну, Тимофеич, имела я на вас длинный глаз, и не ошиблась. (Ушла.)
Явились подруги.
Лизавета. Девки, идите новости узнавать. Я за Ваську не выхожу.
Подруга. Очень напрасно.
Лизавета. Я за Дудкина выхожу.
Подруга. Тогда — да.
Явился Барашкин.
Лизавета. Без скандала, тихо, мирно — уходите обратно. Я к вам на один километр не подойду.
Барашкин. Ха-ха! Дураков мало.
Лизавета. Подруги, выйдите за порог.
Те вышли.
Нате ваши чулки, смотрите — ни разу не надевала, нате полкулька вашего печенья, нате ваши индейские серьги, нате ваш наперсток с бирюзой — все равно на палец не лезет.
Барашкин. Это где же я? Во сне снюсь? Кто меня преследует? Тень привидения? Зачем я пошел на этот проклятый бал? С тех пор как меня облили компотом, фортуна исчезла из моих рук. Не сдаюсь! Не той я масти. Проживу — и до своего времени доживу. И не заплачу ни на этом месте и ни на каком другом… Лиза, отвернитесь от окна ко мне, скажите по-божески: кто встрял между нами?
Лизавета. Мой будущий муж.
Барашкин. А я — дым, тень, привидение?
Лизавета. Не мое дело.
Барашкин. Я вам плохого не сделал, и вы мне плохого не делайте. А про деньги мои, хоть я и натрепался вам, забудем. Патефон возьмите с пластинками — я вам дарю. С «Черными глазами».
Лизавета. Не нуждаюсь ни в глазах, ни в патефоне. Убирайтесь с вещами, а то Дудкин сюда через дорогу переходит.
Барашкин. Любовь встала опять… тогда мне нечего беспокоиться. Я думал, что другое. Ха-ха!.. Что на что променяли! Чего лишились! (Берет патефон.) Триста восемьдесят пять рублей с пластинками… «Ах, снился мне сад…» Бросаю жениться — и так обойдусь. (Ушел.)
Явились подруги. Через некоторое время пришел Дудкин с патефоном, раскрыл, завел.
Дудкин. Прощаю, мирюсь и дарю.
Лизавета. Подруги, выйдите за порог.
Те вышли.
Кто я, Вася?
Дудкин. Ты вроде блудного сына.
Лизавета. Вася, кто я?
Дудкин. Повторяю тебе — блудный сын.
Лизавета. Или скажи «роза», или заплачу…
Дудкин. Бутон, роза! Полный букет!
Лизавета целует Дудкина.
Вот это — да!
КАРТИНА ШЕСТАЯ
В конторе колхоза. Тимофеич за работой. Кисетов, Лагута, распорядитель.
Лагута (рассматривает большую картину, изображающую прекрасного коня). Ах, до чего хороша кобылка! Английская.
Распорядитель. Это не английская, это орловская. Только не кобыла, а жеребец. Не понимаешь — очки надень.
Лагута. Художники пошли — такого наработают, что бабу с мужиком спутаешь!
Распорядитель. Очки надень. Нету — купи.
Явился Адам Петрович.
Председатель, у нас производитель заболел, ничего не жрет, только воду хлещет, как с похмелья.
Адам Петрович. Что же я с ним могу сделать? Позовите ветеринара.
Распорядитель. Ветеринар подводу просит, а я лошадей держу на упитанность.
Адам Петрович. Лошадей гонять нельзя. Сев. Директива.
Кисетов. За директиву производителю дохнуть?
Лагута. Мы богатые, другого купим.
Тимофеич (распорядителю). Какого дьявола спрашиваешь? Сам запряги и пошли подводу.
Распорядитель. Утром — «не посылай», к вечеру — «пошли». (Идет.) Орет тоже! Хозяева с подпорками! (Ушел.)
Адам Петрович. Тимофеич, давай денег, спешу.
Лагута (Кисетову). Опять улетит. Начинай говорить.
Тимофеич. Зачем деньги?
Адам Петрович. Кур еду покупать. Ноские. Красношапочные.
Кисетов. Адам Петрович, мы про сад слово к вам имеем.
Адам Петрович. Некогда, но слушаю…
Кисетов. Сдаем мы сад чужим людям за алтын, а свой садовод без дела сидит.
Адам Петрович. Свой садовод? Кто?
Кисетов. Вот он, Лагута. Тоскует человек.
Лагута. Я тебе за одно лето с нашего сада десяток таких кобыл или жеребцов в колхоз куплю. Я этот сад знаю.
Тимофеич. Надо подумать. Лагута зря не говорит. Знаем.
Адам Петрович. Как вам не стыдно, товарищи колхозники! Мы по дворам ходим, просим помощи в работе. Отсиживаетесь… Почему бы вам с осени не сказать?
Тимофеич. Поздновато хватились.
Адам Петрович. Сад сдан той же артели.
Тимофеич. Договор подписан. Могу показать.
Адам Петрович. Нет, все-таки подумать надо. Может, как-нибудь увильнем. Подумаем, Тимофеич?
Тимофеич. На правлении потолкуем. И как я, старый дурак, про Лагуту забыл. Память!.. Запишу.
Адам Петрович. Деньги приготовил? Кур покупаем. Красношапочные. Сколько здесь? Все. После распишусь. Стыдно, товарищи колхозники, оставлять без опоры свое руководство! (Ушел.)