— Это она. — Голос Брейди звучал твердо и холодно.
Я вздрогнула.
— Кто? — Спросила я, поворачиваясь к ней спиной. Его глаза сверкали, а кулаки были сжаты, как будто он был готов нанести удар в любой момент.
— Женщина, которая трахалась с моим отцом.
О. О нет.
Я обернулась, чтобы посмотреть на нее, и увидела, что на ее левой руке был бриллиант, а у мужчины, сидевшего напротив, тоже было обручальное кольцо. Похоже, что будет уничтожена не только его семья, но и еще одна.
— Я не могу здесь оставаться, — сказал он, его тон все еще был настолько лишен чего-либо похожего на Брейди, что я едва могла его узнать.
— Конечно, — ответила я, беря сумочку и вставая.
— Я скажу официанту. Встретимся у двери, — сказал он, и я повиновалась, оглядываясь на выходе, чтобы еще раз увидеть женщину.
Она улыбалась мужчине напротив, как будто была влюблена. Никто бы не догадался что все иначе. Неужели жизнь была такой пресыщенной и больной? Неужели люди влюбляются и женятся, а потом так легко бросают все ради секса? Неужели одного сексуального партнера было недостаточно?
Женщина повернулась, чтобы посмотреть в мою сторону, но ее взгляд прошел мимо меня, и я увидела пустоту в ее глазах. Место, где вы должны увидеть душу. У нее же ничего не было. В этом и кроется весь смысл. Она была сама за себя. Ничего больше. Мужчина напротив нее понятия не имел, и я почувствовала укол грусти за этого человека, которого никогда не встречала.
Когда я подошла к двери, Брейди уже стоял позади меня. Он двигался быстро. Как будто мы бежали из ада. Его рука легла мне на поясницу, когда он открыл дверь, чтобы я могла выйти.
— Я сожалею об этом, — сказал он, его голос потеплел.
— Не стоит. Я понимаю.
— Может пиццу с собой? — спросил он.
Я был голодна, но сомневаюсь, что он тоже был голоден.
— Может, мы возьмем одну, а потом сядем где-нибудь в одиночестве и съедим ее? Я думаю, что сейчас это тебе больше всего нужно.
Он кивнул.
— Да. Это то, что мне нужно.
Это лучшая пицца, которую я когда-либо пробовала
ГЛАВА 36
БРЕЙДИ
Я не хотел много говорить в грузовике, и Райли, казалось, понимала это. Она не давила на меня и не задавала вопросов. Я купил пиццу и отвез нас на поле. Во вторник вечером там никого не будет. Поле находилось на удалении и было местом, куда можно было пройти незамеченными.
— Давненько я не была на этом поле, — сказала она, когда я припарковался на поляне.
Это было не совсем правдой.
— Помнишь, я видел тебя в августе. Ты приходила сюда.
Она опустила голову и уставилась на свои руки.
— Да, но, увидев твое приветливое лицо, я быстро ушла. Так и не попав на настоящую вечеринку. И это было хорошо. Я не уверена, о чем я вообще думала.
Я наклонился и накрыл ее руку своей.
— Я сожалею об этом. Я был придурком.
Она пожала плечами.
— Ты реагировал так, как отреагировал бы любой из парней. Ты друг Гуннера. У меня не было никакого права приходить сюда.
Я ненавидел, что она так себя чувствовала.
— Я был придурком, — повторил я.
У нее вырвался смешок, и она кивнула.
— Да, так и было.
— Рад, что мы пришли к согласию, — сказал я.
Затем я потянулся назад, чтобы взять одеяло, которое всегда было у меня в грузовике на случай чрезвычайных ситуаций. Или других вещей.
— Вот, возьми это. Сегодня холодно. Я принесу пиццу и колу.
— У тебя в машине есть одеяло? — спросила она с удивлением.
— Не придавай этому особого значения, — ухмыльнулся я.
Затем она действительно рассмеялась.
— Окей. Я буду иметь это в виду.
Мы направились к залитой лунным светом траве, и она выбрала бревно у одного из костров. Мы не будем зажигать его сегодня вечером. Но это было самое лучшее место, для посиделок.
Она завернулась в одеяло и села.
— Я поделюсь, если тебе тоже хочется, — сказала она.
Я мог бы поговорить с ней об этом после пиццы. Мысль о том, чтобы залезть с ней под одеяло наедине, была приятной. Более чем приятной. Помогла бы стереть из моей головы долбаные семейные проблемы.
Я открыл банку колы и, протянул ей, потом поставил коробку и положил кусок пиццы на бумажную тарелку, которую мне дали вместе с заказом.
— Вот, держи.
Она взяла его.
— В любом случае, это лучше, что может быть. Нет официантов, которые могли бы прервать нас. Запах осени и жирной пиццы в придачу. Мой любимый вид ужина.