— Я думаю, если бы он хоть на мгновение задумался, кому причиняет боль, то никогда бы этого не сделал.
Брейди кивнул.
— Значит, он эгоистичный ублюдок.
— Да, — согласилась я. Потому что, правда есть правда.
— Я не могу вспомнить, был ли футбол моей мечтой или моего отца. Все, что я помню, это футбольный мяч в руках, с тех пор, как я мог ходить. Но выбирал ли это я или мне это навязали?
Сейчас он стал все подвергать сомнению. Я не виню его. Он ненавидел своего отца, потому что ему было больно. Желание избавиться от всего, что связано с человеком, который причинил тебе боль, было обычным делом. Это имело смысл.
— Ты любишь футбол? Пребывание на поле заполняет ли что-то внутри тебя? Бросая пас и видя, как он попадает в рукм принимающего, чувствуешь ли ты, что достиг чего-то?
Он ответил не сразу. Я молча ждала, пока он об этом подумает. Наконец он вздохнул.
— Да. — Таков был его ответ.
— Тогда это твоя мечта. Никто не может забрать твою мечту, Брейди. Они могут разделять её с тобой или хотят быть её частью, но, в конце концов, она твоя. Ты сделал это. Ты добился этого. Это твое. Никто другой не может претендовать на неё.
Он повернул голову и посмотрел на меня. В лунном свете его глаза казались слишком красивыми. Но я ему этого не сказала. Мне показалось, что он бы обиделся, если его назовут хорошеньким.
— Твои родители могут нас видеть?
Я покачал головой.
— Нет. А что?
Он наклонился и прижался своими губами к моим, в то время как его рука обхватила мой подбородок. Это было нежно, и у меня перехватило дыхание. Я позволила прохладному ночному воздуху поглотить мое разгоряченное тело, когда я прижалась к нему. На вкус он всегда был мятным. Его губы всегда были нежными, но настойчивыми. В этот момент я задавалась вопросом, где бы я была сейчас, если бы Брейди Хиггенс не вернулся в мою жизнь. Он менял меня. Учил меня. Открывал мой мир заново.
Он отстранился, но остался на расстоянии дыхания.
— Чтобы я без тебя делал? — спросил он.
Я только что думала о том же самом.
— Вмешалась судьба, и мы никогда не узнаем ответа на этот вопрос.
Он усмехнулся и еще раз поцеловал меня в губы.
— Мне нужно послать судьбе открытку с благодарностью. Или корзинку с фруктами, — поддразнил он меня, целуя в щеку.
Улыбаясь, я удивлялась, потому все не может быть вот таким, простым. Только мы. Ни боли, ни смятения. Никакая катастрофа не ждет впереди. Но тогда это была бы не жизнь, не так ли?
Я убежден, что она действительно может быть идеальной
ГЛАВА 40
БРЕЙДИ
Разговор с мамой, вчера вечером, когда я сообщил ей, что буду ночевать у Райли, прошел не очень хорошо. Она догадывалась, что что-то не так. Мы с отцом всегда были близки. Эта холодность между нами, сбивала ее с толку, и чем больше я скрывал причины, тем больше она злилась. Моя ненависть к человеку, которого я когда-то любил, усиливалась.
Я плохо спал, и когда миссис Янг вошла в гостиную утром, я уже проснулся и работал над заданием по истории, расположив книгу на коленях.
— Ты рано встал, — сказала она. — Я думала, что после того, как вы поздно легли прошлой ночью, когда вы болтали на улице, ты все еще будешь спать.
— Нет, мэм. Мне нужно было сделать домашнее задание. Надеюсь, мы не побеспокоили вас вчера вечером.
— Нисколько. Мое сердце радуется, когда рядом с Райли есть кто-то ее возраста. Она так долго была без этого. Я лучше сплю по ночам, когда слышу, как она разговаривает и смеется.
Чем больше я слышал, как родители Райли отзывались о ней, тем больше убеждался, что она действительно может быть идеальной. У девушки должны были быть недостатки. Я просто еще не мог понять, какие именно.
— У меня есть печенье, которое я приготовила вчера вечером, оно в морозилке, и я собираюсь поставить его в духовку. Бриони любит мед и печенье, поэтому, я делаю их раз в неделю, ради удовольствия. Я могу принести тебе кофе, пока они пекутся.
— Я не любитель кофе, но спасибо, — сказал я ей.
— О, точно. Я все время забываю. А как насчет молока?
Я отложил книгу. Мне казалось неправильным заставлять ее ждать меня.
— Сейчас принесу. Вы просто покажите где стаканы.
Райли вошла в комнату как раз в тот момент, когда я встал. И снова ее волосы были растрепаны ото сна, но она выглядела прекрасно.