Перед убежищем Беккет и Неруда сбавляют скорость. Они уже здесь бывали, и понимают, куда мы направляемся.
Остановившись у валуна, означающего границу нашей территории, и соскочив с саней, я начинаю очищать от снега углубление у его основания.Сунув варежки в карманы, я роюсь кончиками пальцев, вытаскивая рыхлую землю. Нащупав брезент, я хватаюсь за него обеими руками и, вытащив, нахожу под ним люк.
Уит сделал его на пружине, и при необходимости даже самые маленькие смогут попасть внутрь. Стоит только легко потянуть за кольцо, и двери из тяжёлых досок вмиг распахиваются. Я делаю несколько шагов по деревянной лестнице, уходящей во тьму, а затем снимаю с крючка висящий под потолком землянки фонарь.
С помощью огнива я поджигаю фитиль, который, в принципе, мне не нужен: это место я знаю наизусть. Каждый месяц мы с Ном и Кинаем приходили сюда, чтобы удостовериться, что животные не нашли наши запасы. Также мы докладывали новое сушеное мясо и удостоверялись, что черви не тронули старое.
Как только мы научились водить собачьи упряжки, нам рассказали про укрытие. "На всякий случай", - говорили родители. Мы знали, что это за "случай". Нападение бандитов. Или вдруг нас обнаружат выжившие. Укрытие спасало нас несколько раз, когда Уит считывал близкое присутствие бандитов. С самого начала это было неотъемлемой частью нашей безопасности.
Но мы и думать не думали о похищении целой общины. Поэтому здесь меня никто не встречает. И ждать некого. Пополню запасы еды и побегу.
Я беру пустой мешок и наполняю его едой для нас с собаками на три... нет, четыре дня. Снимаю с крючков сушеное мясо и рыбу, висящие под потолком, чтобы к ним не подобрались грызуны.
Высушенные бобы можно размочить в талом снеге. Котелок. На санях уже есть всё необходимое на тот случай, если я окажусь в ловушке: шкуры и палатка из шкуры оленя. Но раз уж я буду три дня за пределами границы, то беру одну зимнюю палатку: её белое покрытие на снегу не будет бросаться в глаза.
И, наконец, на случай пленения я беру "страховку". Кое-что ценное, чем можно поторговаться с бандитами.
Мне удаётся сложить всё в сани в три подхода, и я готова. К чему? Теперь я осознаю, что не знаю, куда идти.
Пока я не узнаю, куда увезли мою общину, лучшее, что остаётся, - это искать Уита. Должно быть, его захватчики - часть той же группы бандитов. Я смотрю на солнце: ещё далеко на западе, а потом на тень, отбрасываемую валуном на снег.
По сравнению с короткими, пятичасовыми зимними днями в середине лета светло бывает и по двадцать часов. Я знаю земной календарь не хуже собственного тела. До заката осталось не менее трех часов. И мне хватит этого времени, чтобы успеть преодолеть приличное расстояние.
Нельзя терять ни минуты. К вечеру похолодает, и хотя холод мне не помеха, на новой территории нужно использовать все преимущества.
"Пошли!" - кричу я собакам. Излишне. Они и так бегут, и мы вновь оказываемся на белом просторе, двигаясь на юг. Через границу. Прочь от защиты племени - навстречу дикой природе.
Пробыв в пути около часа, я решаюсь Прочесть.Спокойствие. Установить связь с Землёй. Важно спокойствие духа. В голове я слышу голос Уита, с той же четкой, практичной интонацией.
Спокойствие. Только у меня сейчас совсем не то расположение духа. Паника - возможно. Неуверенность, страх - определённо. В ближайшее время мне не просто будет успокоиться.
Но выбора у меня нет. Единственное, на что я ориентируюсь - общие сведения о том, что океан находится на юге. Мне нужно узнать больше, чтобы не терять драгоценное время, ведь Уит был уже у океана, когда я его видела. А мою общину забрали по воздуху. По сравнению с ними, я движусь черепашьим шагом. Их уже может и не быть на территории Аляски. Их вообще уже может не быть в живых. На меня обрушивается суровая действительность.
"Хватит!"- упрекаю я саму себя, цепляясь в поручни саней. И замечаю, как вдали безупречным клином летит в нашу сторону стая канадских гусей. Они летят на север, возвращаясь на Аляску после зимовки. Подстраиваясь под траекторию их полета, я направляю сани прямо на юг и кричу:
- Тише! - Собаки снижают темп и, по команде "Стоять", останавливаются. Я слезаю с саней и приседаю, чтобы расчистить землю от снега. Сняв через голову опал, я прижимаю его к земле и думаю об отце, но не получаю ответа.
Меня пробирает страх. Раньше такого не случалось. Значит ли это, что он мертв, или просто находится слишком далеко?Образ отца в моем воображении сменяется образом Уита, и на меня внезапно накатывает волна беспокойства. Тревога Уита не удивительна, но она отзывается во мне ответным страхом. Я вскакиваю обратно в сани, кричу: "Вперед!", и мы, сорвавшись с места, мчимся на юг к океану.