- А Бурлаку это зачем?
- Злой он на этих. - Киля кивнул в сторону домов. - Братву они их порезали. Брата Бурлака убили. Он по городу узнавал за них, а Тормунд ему и подогнал информацию. Вот они и решили вместе их наказать.
- Всё равно не пойму, город маленький, идти пару часов с угла в угол, хули тянуть? Завтра и нахлабучили-бы.
- Там какие-то тёрки у него с солдатами, переговоры или хуй знает чё. Сказали, только послезавтра, днём смогут подтянуться.
- Ясно. Спасибо, брат, прояснил. Нам-то, что сейчас делать? - поинтересовался Казимир.
- До утра следим, на рассвете уходим. Днём сказали не пасти их, что бы ни спалиться.
- До утра? Я сдохну без жратвы. - возмутился Малевич.
"Или вы сдохните" - добавил он мысленно.
- Тоха поесть оставил, на. - он протянул Казимиру свёрток с едой. - Пика, сучара, предлагал всё схавать, не оставлять тебе.
- Реально сучара. Завтра побазарю с ним.
- А чё там у них. - Малевич указал в сторону домов, за которыми они наблюдали. - Чё за суета?
- Подгон мы им сделали, - ответил, вернувшийся из кустов Пика. - Послание от Тормунда, голову отрезаную.
- Чью голову? - спросил Казимир.
- Девчонку помнишь, которую у шлюхи забрали? - ответил Пика.
- Какой шлюхи?
- Ну та, которая у нас крысила. Помнишь? Её дочери головёшка. Рыжий лично отрезал. - С какой-то радостью в голосе, сообщил ему Пика.
"Пес ебаный, восхищается этим, припомню я тебе это" - мысленно, Казимир, уже разделывал этого Пикараса на куски.
Настя - так звали ту девочку. Не повезло ей, причём много раз. Отец их, с мамой, бросил сразу после её рождения, испугавшись ответственности и не желая расставаться с той, легкой и веселой жизнью, которую он вёл до появления дочери. Мать, которая еще до всего Этого, вела не очень честный образ жизни. Трудилась продавцом в магазине, не в одном, конечно же, во многих, откуда её увольняли или просто гнали, за мелкие кражи или недостачи. Затем, уже известным нам путём, попала к Тормунду. И вроде бы вот оно, место под Новым солнцем найдено - работа, еда, защита - всё это она получила в один прекрасный момент, благодаря неизвестному ей человеку. Но сила привычки и мысли о собственном превосходстве сильно ее подвели. "Я же не дура, я всё красиво сделаю, эти идиоты и не заметят" – думала она. Заметили. Но выгонять не стали. Не те времена настали, чтобы свежим "мясом" разбрасываться. Мать на цепь, для утех и снятия стресса бойцов. Настю отдали на воспитание к своим бабам. Сначала, девочка была замкнута, плохо шла на контакт и много плакала, но взрослые тёти, нашли подход к ребёнку и Настя начала раскрываться и вести себя, хоть и не во всём, как обычный ребёнок.
Этот ребёнок, стал первым, с которым Казимир, нашёл общий язык. Каким-то невероятным образом, эта девочка, пробудила в нём чувства, незнакомые ему ранее. Её совсем не хотелось убивать. В её присутствии, вообще не хотелось убивать, никого, даже тех, кто был ему неприятен.
Ради этого ребёнка, Малевич, первый раз в жизни, нарушил одно из своих понятий. "Нельзя крысить у своих" - хоть эти "свои" и не так ему близки.
Он брал немного, всего несколько конфет, из тех коробок, которые, каждое утро, носил на рынок, а вечером уносил обратно, до тех пор, пока они не организовали склад, прям там, в магазине, предварительно укрепив его.
"Порву. Всех их. На куски. На мелкие куски, голыми руками. Зубами, тварей этих, грызть буду" - эта мысль парализовала мозг Казимира, не давая думать, ни о чём, кроме неё.
- Калямба, братан, ты чё спишь? - пихал его в бок Киля. - Светает, уходить пора.
- Это что за хуйня? - спросил Казимир у Матвея, деда, который, в их группировке, был кладовщиком "жидкой валюты".
- Коктейли делаю, Молотова, слыхал о таких?
- Из водки? Она же гореть не будет. - усомнился Казимир в его словах.
- Так, то, раньше было. Тепереча водка друхая, хустая и хорит не хуже бензина. - пояснил ему дед.
- И когда она успела такой стать? Мы же вчера, с утра бухали.
- То самахон был. Натур продукт, а это байда химическа, вот она и испортилась. Да так удачно испортилась. Хорошо вражины хореть будуть.
- Где Рыж... Тормунд? - спросил деда Казимир.
- На рынок ухуярил уже. - ответил Матвей. - Ему только, про Рыжехо не ляпни.
- Постараюсь. Кстати, а почему он Тормунд? Что за кликуха такая?
- Так на рынок к нему пойдёшь, вот и спроси, еслив не боишься.
На это, Казимир ничего не ответил. Развернулся и молча ушёл домой. Умылся, поел и двинул на рынок.
- О, Калямба, даже отсыпаться не стал. Молодец. - удивился его визиту.
- Работа для тебя есть. Маляву в город отнести надо и ответ принести. Сделаешь?
- Не вопрос. Куда нести и кому? - без колебаний, согласился Малевич, в надежде узнать больше, о скорой атаке на врагов.
- С Костылём и Грекой сходите, письмо уже у Костыля, он и дорогу покажет. Отдайте его Бурлаку. Он ждёт. - пояснил Тормунд.
- Костыль, чё за малява? - спросил Казимир, когда они шли по роще, параллельно городу.
- Не твоё дело. Тормунд мне письмо дал. Значит, тебе не доверят. Поэтому идём молча, и по сторонам смотри, а то на партизанов нарвемся.
Костыль - мерзкая тварь, второй, после Тохи, помощник Рыжего. Высокий, но очень худощавый мужик, прихрамывающий на левую ногу. Противное, вытянутое лицо с огромной, мерзкой бородавкой на носу. От него всегда воняло, складывалось впечатление, что он никогда не мылся и не стирал вещи. Подтверждение тому служила вечно засаленная одежда, грязные руки, с черными ободками грязи, под обгрызенными ногтями, блестящие, сальные волосы, непонятного цвета и вонь. Противный запах пота и перегара. Порой, Казимиру, казалось, что он различает ещё один запах, кислый, отвратительный запах проссатого тряпья.
Грека - невысокий, крепкий молодой парень. Дальний родственник Костыля. Его полная противоположность в плане гигиены. Чистый, вымытый, опрятно одетый, туповат правда, да что там туповат - тупой! Но мозг ему и не нужен, все решения за него принимали Костыль и Тормунд, а он их послушно выполнял.
- Что за партизаны? - поинтересовался Малевич.
- Местные, с ближайших домов. Прознали, что по роще народ ходить начал, в обход городских улиц и решили этим воспользоваться. Грабят по-малёху. Хорошо зелёнка не встала, а то полный пиздец был-бы.
- Ясно. А Бурлак где живёт, это же не секрет. - Казимир продолжал выпытывать из Костыля информацию.
- Дохуя вопросов задаешь. Молча иди. - грубо ответил ему Костыль.
Им преградил путь небольшой ручей, с крутыми берегами, высотой с метр. Ручей пару метров в ширину, через который, в виде импровизированного мостика, лежали два бревна, по которым уже перешёл Костыль и Казимир. Грека, расставив руки в стороны для баланса, заканчивал свой путь, через бревенчатую переправу и, сделав шаг с мостика на землю, почувствовал острую боль в груди. Округлившимися глазами, он уставился на Казимира, который мгновенно развернулся и резким ударом в челюсть, послал Костыля в нокаут.
Грека рухнул на землю и что-то хрипя, пытался подползти к Малевичу. Но Казимир не обращал на него внимания. Он, переборов брезгливость, рылся по карманам одежды Костыля.
- Вот и оно. - радостно, почти припеваючи, вставая, проговорил Малевич.
Сунул письмо в карман, и повернулся к Греке. Хорошенько так, от души, пнул его по голове. Тот замер. Подождал пару секунд и пнул снова. Никакой реакции. Присел, перевернул его и вытащил свой нож.
Немного подумав, нанёс ещё несколько ударов ножом, по уже мёртвому человеку и сбросил его в ручей.
Как раз в тот момент, когда он сбрасывал труп, Костыль и очнулся и решив, что бегство - это лучшее решение сложившейся ситуации, он вскочил на ноги и рванул бежать.
Бегство получилось корявым и комичным. Врожденная хромота и не совсем ясное сознание, после нокаута, сыграла с ним злую шутку. Во время бега, его заносило влево и одолев десяток метров, он впечатался в берёзу, разбив себе нос.