Социалистическое планирование — сопряженный процесс. Появись в одном звене прорыв, и цепь — министерство, главк, генеральный заказчики и подрядчики, заводы-поставщики — порвется, начнет лихорадить десятки объединений, трестов, главков. Так случилось со звеном, именуемым Алюминстроем, во второй половине прошлого года. Мне очень тяжело говорить об этом: трест действительно располагает замечательными кадрами строителей. Спасибо военным и пограничным округам за то достойное пополнение, которое они шлют на сибирские стройки.
Но на этом фоне особенно прискорбны грубые ошибки в работе отдельных руководителей треста и главка. Они превратились в метафизиков, живут в неизменном мире, уповают лишь на «ура», штурмовщину, на мускульную силу. На словах декларируют передовые методы хозяйствования, внедрение новой техники, ликвидацию ручного труда. А на деле? Это тетя Паша в подвале вручную смешивает тонны краски для отделочников; лом, кирка, лопата, тачка при бетонировании и асфальтировании нулевого цикла, четырехметровой отметки электролизного корпуса. Не случайно строители дали этим декларациям свое толкование: «пешком в НТР».
Я не беру прошлые годы, они не внушали тревоги, но последние восемь-девять месяцев идет настоящая схватка нового, прогрессивного с рутинным, домостроевским, Неужели вы не замечали, как ажурные башенные краны, электромеханизмы, могучие экскаваторы коробило от авралов, штурмовщины, как они временами страдали от перегрузок, от эксплуатации на износ, а теперь проливают ржавые слезы от безделья — простаивают из-за неподготовленности фронта работ к зиме. А пора бы знать: мы живем в Сибири, а не на южном берегу Черного моря.
Или еще. Кто, как не строители, должны были подсказать директору завода, — кивнул он на Снегова, — какие железобетонные изделия нужны для электролизных корпусов? А что происходит сейчас? Завод предлагает новые, облегченные, укрупненные, конструкции, а вы отказываетесь. Почему? Снова метафизика, вчерашний день. Привычнее измерять показатели кубометрами бетона, тоннами металла, погонными метрами стекла, шифера, рубероида, тысячами кирпича. Чем больше вес, объем, количество затраченного материала, тем масштабнее план выполнения, тем наваристее премиальные.
Словом, речь идет о зрелости кадров, об их идейной и профессиональной подготовке. Заключение напрашивается само собой: переучиваться, а возможно, кое-кому и заново учиться. Кто не способен к самообразованию, самосовершенствованию, тому, видно, придется оставить свой пост, уступить место более прогрессивному работнику.
Поднялся Магидов, не скрывая обиды, спросил:
— Отто Тенисович, неужели мы так-таки ничего не сделали за эти восемь месяцев?
— Что сделано, мы уже знаем по новогодним фейерверкам, пустотелым статьям в газете, а сейчас идет речь о срыве плана строительства текущего года. Срыве! — подчеркнул Венчлава. И после небольшой паузы вновь обратился ко всем: — И вот я подхожу к последнему вопросу, который мог бы стать и первым: создание в тресте здорового, творческого, идейно сплоченного коллектива, без которого даже самые хорошие планы повиснут в воздухе. Что мешало, скажем, секретарю парткома треста товарищу Таранову сделать то же, прийти к тем же выводам еще в прошлом году? Кто у вас отнял право контроля над деятельностью администрации? Почему вы не призвали к ответу некоторых коммунистов за волюнтаристскую ломку планов на перевале прошлого года?
— Я вам говорил: встречный. Загипнотизировали, — развел руками Таранов.
— А если кто-то под звон о встречном заботился не столько об общественном долге, сколько о личной славе? Ради этого выжимались до предела чужие силы, игнорировалась техника безопасности, гибли люди…
— Я прошу слово для справки! — воинственно поднялся Магидов.
— Говорите, — неохотно согласился Венчлава.
— Называют фамилию секретаря парткома, а дубасят меня. Категорически заявляю: я не подписывался под обращением, этот вопрос подняли комсомольцы, молодые рабочие, но, разумеется, я не мог не поддержать это благородное, патриотическое начинание. И не раскаиваюсь!