— Вы нанесли большой моральный ущерб этому благородному, патриотическому начинаю. Неужели даже такое событие, как отказ строителей от новогодних премий, вас ничему не научило? — Венчлава выразительно посмотрел на Магидова.
— Строители здесь ни при чем, потрясите Иванчишина.
— Н-да, трудно вам будет переучиваться, Андрей Ефимович.
— А я и не собираюсь, я шагаю в ногу со временем.
— Ну, значит, время шагает не в ногу с вами, — бросил секретарь крайкома. — Мы радуемся добрым начинаниям комсомольцев, молодежи, гордимся их трудом, их высокими духовными порывами и упрекаем не их, а товарищей постарше, которые забыли: чем шире размах социалистического соревнования, тем совершеннее должно быть руководство им. Еще Ленин в свое время напоминал о необходимости организовывать и направлять активность трудящихся. Мы не собираемся охаивать работу всей партийной организации. Вы нашли новые прогрессивные формы трудового соперничества. Я имею в виду заключение социалистических обязательств с заводами-поставщиками, со смежными организациями, взаимное участие в разработке планов, укрепление воинского содружества, связи с шефами — пограничными округами. Правда, это пока лишь ростки посеянного, а не созревшая нива, но и они заслуживают похвалы. А вот в период неоправданной ломки производственных планов треста партком не занял четкой позиции. — Отто Тенисович вышел из-за стола, остановился напротив Виноградского, заговорил требовательно: — Евгений Георгиевич отмолчался сегодня, а напрасно, молчание — не всегда золото. Руководители треста не без вашего благословения доказывали и сумели доказать, что по итогам прошлого года Алюминстрой принес миллионную прибыль, а теперь выясняется, что государству нанесен большой ущерб. А моральный урон вообще не поддается учету. Так не пора ли все это называть не досадными просчетами, ошибками, а антигосударственной практикой?
Венчлава вгляделся в лица присутствующих. Все держались строго, слушали внимательно, только Магидов и Виноградский казались безучастными. Андрей Ефимович поигрывал авторучкой, а первый заместитель начальника главка рассматривал тяжелые портьеры на окнах, будто примерял их для своего кабинета. Секретарь крайкома почувствовал, какой тяжестью наливаются его слова, но продолжал прежним тоном:
— Мне не нравится и ваше последнее предложение о перемещении кадров в Алюминстрое, товарищ Виноградский.
— Это не мое, а коллегии главка.
— Мы тоже будем решать коллегиально, на бюро краевого комитета партии.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На второй день было созвано расширенное заседание парткома треста. Обсуждался вопрос о доведении до коммунистов и всех строителей итогов совещания в крайкоме партии. Юра Носов посидел, послушал и недовольно бросил:
— Не понимаю. Есть верный способ — партийно-хозяйственный актив. И не тянуть, провести завтра.
Управляющий Скирдов охладил его:
— А с чем выйдем к народу? Расскажем, за что нас высекли? Они и так знают. Надо наметить конкретную программу действий по наращиванию темпов строительства.
Это означало: покончить с междоусобицей в управлении треста, активизировать работу отделов, особенно планового, технического, диспетчерского, добиться полного использования строительной техники. Обратить особое внимание на рационализаторские предложения по ускорению выемки грунта под будущий электролизный корпус, вплоть до взрывных работ, благо саперы свои, на повышение производительности труда в сложившихся тяжелых зимних условиях. Но один вопрос — приостановить утечку кадров — надо было решать немедленно.
Яша Сибиркин внес предложение отправить оставшихся без дела кровельщиков, монтажников, отделочников в отпуск. Конечно, март для строителей не отпускной месяц, но, если по-человечески объяснить им сложившуюся обстановку на строительстве, ропота не будет.
Точкин посоветовал провести собрание с рабочими, покинувшими стройку. На него недоуменно посмотрели, загудели: «Ищи ветра в поле», «Новая метода воспитания — форум летунов». Но Борис настаивал:
— Большинство рабочих испугали не материальные затруднения, а сквозняки волюнтаризма, как справедливо подметил товарищ Иванчишин. Строитель думает не только о получке, он хочет знать, во имя чего трудится, живет. И разыскать ушедших нетрудно — все осели в Красноенисейске, живут в наших домах и общежитиях.
Точкина поддержал Генрих Юркин, секретарь комитета комсомола треста: