И вдруг повестка: младшему лейтенанту запаса Князеву Василию Романовичу предлагалось в трехдневный срок явиться в райвоенкомат, имея на руках то-то и то-то. А еще через неделю: приобрести по литеру билет в город Чита, в Забайкальский военный округ.
Неделей крушения надежд окрестил я тот период. Два года впустую! Два года! За это время можно стать ведущим инженером. Накатал письмо-жалобу Председателю Президиума Верховного Совета, попросил отменить решение военкомата, мотивировал, как мне казалось, веско: меня направляют на важнейшую стройку, я отдам ей все свои знания, пока они свежи.
Трезвее всех в доме оказалась мама. Она прочла мое послание и строго спросила:
— Кому и на кого ты жалуешься? — И сама же ответила: — Советской власти на советскую власть. Даже твоя громкая фамилия не поможет. Законы для всех одинаковы: для князевых, петровых, ивановых. Проверь, все ли я уложила в твой чемодан.
Письмо я не послал, но от своего решения избавиться от службы не отказался. «Не мытьем, так катаньем, а своего добьюсь», — думал я.
Приехал в Читу, там уже было десятка три таких, как я, двухгодичников. Одели нас в полевую форму, вручили погоны младших лейтенантов, решили два месяца подержать в окружной школе, погонять по плацу, проверить знание уставов, натаскать по саперному делу и определить по подразделениям.
Я дивился своим собратьям по институтам: веселые, беззаботные, охотно утаптывают строевой плац, радуются, что побывают в незнакомых краях, попробуют свои силы в офицерских должностях, некоторые даже поговаривали: понравится — можно вообще остаться в армии. Я же думал о другом: как найти неотразимый предлог, чтобы вернуться в Москву. Двухнедельная экскурсия в сибирские края — куда ни шло, но растрачивать впустую два года могут только идиоты.
Меня назначили командиром взвода саперной роты. Ознакомился я с программой подготовки личного состава: минирование, разминирование, профили окопов, простейшие инженерные сооружения и прочая мура. Ну я понимаю: кадровому офицеру это надо, а мне зачем? При этом требовали не только проведения занятий, но еще и обязательного составления конспектов.
Конечно, это была прихоть командира роты, так я и относился к ней. Взвод выходил на полигон, сержанты проводили занятия, а я в сторонке читал книгу, изредка посматривая в сторону солдат, чтобы те в перерывах не сидели больше положенного времени. Но однажды увлекся, зачитался, не заметил, что занятия окончились. Именно в этот момент ко мне подошел капитан, командир роты, глянул на обложку книги и вслух, чеканя каждое слово, прочитал название:
— «Эрих Мария Ремарк. Обратный путь». — Иронически добавил: — Надо бы и о солдатах позаботиться, скучают. — И потребовал конспект.
У меня его не было. Больше того, я не мог назвать даже темы. Пошли к солдатам. Сержант Воинов — замкомвзвода — поднял людей, скомандовал «Смирно», доложил о проведенных занятиях.
— А сейчас что делаете?
Сержант замялся. Капитан приказал замкомвзвода вести людей на обед, а сам остался со мной.
— Как бы вы, будучи на моем месте, оценили командира взвода Князева? — спросил он.
Мне не понравилась эта лобовая атака, хотелось отпарировать резкостью, но решил пока воздержаться, послушать, что будет дальше. А он продолжал:
— Вы назвали бы его в лучшем случае нерадивым.
— А в худшем? — полез я на рожон.
— В худшем — разгильдяем.
— Благодарю за откровенность.
— За халатное отношение к службе делаю вам замечание. Если позволите что-нибудь подобное в будущем, выводы будут круче.
Месяца три после разговора я кое-как тянул лямку взводного, но чувствовал: мое терпение на пределе. Тут-то и пришло «озарение»: а чего ради прикидываться, пересиливать самого себя? Пусть убедятся в моей бездарности и отпустят с богом туда, откуда пришел. Я опять все переложил на замкомвзвода, опаздывал на утренние поверки, зачастил в ближайший поселок и возвращался оттуда навеселе. Командир роты использовал все свои права по части взысканий и стал искать возможность избавиться от меня. Заведенная пружина моего замысла сработала. Я написал Лизе, что скоро встретимся.
…После одной из гулянок в поселке я опоздал на службу. Посыльный из штаба передал мне приказание немедленно явиться к комбату майору Веденину. Вошел не по-уставному, вразвалку, всем своим видом показывая: «Можете раскручивать новую катушку взысканий, но все равно уволите в запас. Я умею добиваться своего».