Вовлекла… Сказать так — значит, совершенно не знать Адика, никогда не видеть его, этих золотистых, рассыпающихся волос, надменно-ласкового, четкого и вместе с тем мягко очерченного профиля, капризно-страдальческого склада рта, тронутого слабой, как бы смущенной улыбкой. Это значит не видеть его небрежно-танцующей походки, взгляда из-под завесы ресниц, якобы рассеянного, а на самом деле замечающего все и вся.
Вовлекла! Смешно это слышать! И как поверить, что случиться такое могло без обоюдного согласия, обоюдного влечения? Нет, уж если и «имелся факт вовлечения, совращения», то жертвами оказались оба, а искусительницей — да, ничего тут нет странного — не кто иной, как музыка. Ведь сказал поэт: «При музыке?! — Но можно ли быть ближе…»
Представим: консерватория, закончились лекции, поток студентов уже схлынул, остались лишь те, кто особенно ценит эти вечерние часы занятий в свободных просторных классах, кому приятна гулкая тишина опустевшего старинного здания и полумрак долгих коридоров, кто способен трудиться за высокими белыми двойными дверями много-много часов.
Они остаются. Педагог и ученик. Мужчина и женщина. Она слушает, он играет. И нет места тут лицемерной стыдливости, невозможна официальная замкнутость, отсоединенность одного от другого, потому что сама музыка, процесс ее созидания требует сообщничества, вовлечения человеческих душ в единый поток, иначе быть не может, иначе ничего не получится.
И, думается Рассказчику, никакая интимная обстановка не способствует влечению одной человеческой души к другой так, как атмосфера совместных занятий, общих творческих устремлений, где человек, с одной стороны, как никогда, стремится к целомудрию, чистоте, а с другой — высвобождается из пут обыденных привычных условностей, в результате чего раскрывается с такой глубиной и щедростью, что не поддаться этому обольщению, по мнению Рассказчика, просто грешно.
Ссылаясь на несоответствие внешних данных его и ее, подозревать кого-то из них в неискренности просто несправедливо. Влюбиться в Адика — ну это было более чем просто. Но и обаяние Татьяны Львовны, при всей ее внешней некрасивости, тоже имело действие достаточно сильное, чтобы пленить того, кто получил возможность распознать внутренние качества ее одаренной натуры.
И еще: ничто не объединяет так, как добытая совместными усилиями победа. Не подсчитывая, сколько конкретно затратил каждый, объявим лишь, что и Татьяна Львовна и Адик вышли победителями из первого испытания.
Отборочные консерваторские прослушивания на международный конкурс, соревнование уже на международной сцене, премия, лауреатство — вот результат.
Но это внешняя радужная канва, а имелась еще и внутренняя, и не без шероховатостей. Говорить об этом неловко, даже становясь в позу гордого неприятия подобного. И тем не менее придется сказать, что отношения двух людей не встретили, как и следовало ожидать, деликатного молчания со стороны окружающих: о них заговорили, и отнюдь не в доброжелательной форме. Да, и победителей на самом деле судят — причем с особенно сладостным смакованием подробностей. А поскольку разносить сплетни — привилегия в основном слабого пола, то больше всего досталось Татьяне Львовне, к мужчинам же эта женская молва, оказывается, как правило, милосердней, снисходительней.
Итак, Татьяна Львовна, в своей короткой юбочке и спортивных свитерочках, стриженая, носатенькая, скромного девчоночьего обличья, стала мишенью язвительных шуточек, намеков. Но характер у нее был сильный, стойкий, и она не оробела, не утратила привычки вздергивать волевой подбородок, идти по гулким консерваторским коридорам, чеканя каблучками шаг, заниматься самоотверженно со студентами Вербенко, в качестве его ассистентки, и еще с тремя своими собственными, которых ей поручило руководство, отметив таким образом ее педагогический успех с «трудным» Адрианом.
Но мало кто знал — а, собственно, знать многим такое и не обязательно — о жизни Татьяны Львовны вне консерваторских стен, о комнате ее в коммунальной квартире, почти целиком занятой стареньким кабинетным роялем фирмы «Ратке», о дребезжащем, слабом его звуке, беспокоящем раздражительных соседей.