«Вкусно, правда?» — Лена кивнула мужу, чувствуя, что, несмотря на твердое намерение воспринимать все со знаком плюс, она слабеет, вот-вот сдастся. И тогда — всё. Поражение, бессмыслица, зряшность предпринятых усилий да и денег потраченных. Как обидно! Но что поделать, если не хватает у нее воображения увидеть величие старины, ощутить — как это говорят? — заряд, идущий от корней, от предков, восстановить цепь от прошлого к настоящему, к будущему. Увы, ее зрение заслоняет другое: отупляющее однообразие домов, улиц провинциального города, нисколько, казалось, не думающего, не помнящего, что в сердцевине его — национальная гордость, прославленный шедевр отечественного зодчества. В витринах магазинов беспросветное уныние, на полках — изделия, как бы стыдящиеся собственного уродства. И где хотя бы сады, аллеи, деревья высаженные, которые город уж мог бы позволить себе?
Хотя ведь не из какой-то там дали прибыли, не из страны заморской. А все равно бьет в глаза, саднит. В своем городе тоже есть от чего саднить, но там привычно. Здесь же, в разбуженности самим только кличем — путешествие! — все цепляет и накапливается, подступает к горлу. Не словами. Неосознанно даже, может быть. Просто вдруг делается обидно. От всего. И Лена — она ведь женщина, жена, ищет как бы, к чему бы прицепиться в муже.
Она говорит: «Ну!.. Ты можешь наконец расплатиться?!»
Володя не удивляется. Он давно уже не удивляется ничему. Его задача сохранять в семье равновесие. Логики, справедливости он теперь не ищет. Это еще не равнодушие, но уже не восторг.
Словом, их можно назвать вполне слаженной парой. На людях они способны сдерживаться, а что происходит наедине — списывать, забывать. Тут опыт, трезвость, здравомыслие. И годы прожитые вместе, и те, что, возможно, им предстоят. А как результат: в чем-то облегчение наступило, а что-то утрачено навсегда. С таким ощущением они садятся в свои «Жигули». До дома отдыха, куда они взяли путевки, ехать недолго. Впрочем, любая дорога недолгая, если уметь с удовольствием молчать.
Молчать не тяготясь и не во вред другому. Лена, например, полагает, что Володя молчит из вредности. Хотя, скорее, из опасения. Но разве знать, что ссору спровоцирует, неосторожное ли слово или же немота?
И вот они едут. Дорога широкая, наезженная: старинный тракт, известный. По обеим сторонам ряды слепых, с заколоченными окнами домов, хозяева которых давно уже, верно, прижились в городе. Прежние дома побросали, значит, оставили землю, одичалые сады, огороды заросшие. Как правильнее было бы сказать: чем богаче, тем беднее? Или: чем беднее, тем богаче?
Дорога до дома отдыха хотя и недолгая, но удлиняется от сознания, что остановиться негде, негде отогреться, да просто в магазин какой-то по пути и то не зайти, не купить пакета молока, свежей булки. Оно не новость, успели привыкнуть, и, честно говоря, другого и не знали, не помнили. И Володя, и Лена — люди, что называется, средних лет, кафе придорожными, услугами там разными для путешествующих им негде, некогда было забаловаться. В своем родном-то городе, опять же, потребности иные. А только из дома вон, надо же, какие-то сравнения невольно вроде возникают, фантазии, претензии, будто из чужой жизни, чужого опыта.
«Ну почему, почему…» — начинает в который уже раз Лена. Володя пристально на дорогу глядит: то ли он согласен с женой, то ли считает ее восклицания бессмысленными, бесполезными.
А между тем темнеет, что, может быть, и к лучшему: смотреть-то не на что все равно. Умиление простором бескрайних, незастроенных, незаселенных, утопленных в снега равнин через час, через два, как ни странно, проходит.
…Почему они вдруг решили остановиться? Не обменявшись ни словом, точно угадав этот порыв друг в друге. Лена не успела и рта раскрыть, как Володя притормозил, и вот к их машине уже бежала та коротенькая фигурка в красном.
Ей было, верно, лет семнадцать. Плотная, широкая, но с совершенно детским лицом, без тени румянца, бело-белым. Казалось, она должна робеть, но потому, как усаживалась, располагалась на заднем сиденье со своими авоськами, ясно стало: способ такой передвижения ей привычен, опробован, она, вероятно, регулярно прибегает к нему.
Что и подтвердилось. Училась в городе, в техникуме, а на выходные ездила к родителям в деревню. «Я покажу, где поворот. Там сойду».