Я даже не осознавала, как мы собрали вещи, как добрались в аэропорт, сели в самолет и очутились в Питере. Понадобилось немало времени, прежде чем я снова смогла различать кошмарные сны и не более радужную жестокую реальность.
Мне нужно было начинать жить без Андрея…
Глава VI. Отчаяние
Если я сейчас открою глаза, интересно этот мир не развалится на части? Мой уже начал…
Я неподвижно лежала на огромной кровати и сама не слышала, как дышала. Дни были словно кошмарные близнецы в одной ипостаси, лишь с незначительными неуловимыми отличиями. Я просыпалась и засыпала, в этом и было жизненное разнообразие. Ноги отвыкли от нагрузки, я почти не вставала с постели. Я отпускала жизнь.
Ко мне приходили люди… друзья, но я их не слышала, я смотрела на них и не видела ничего…
Я оплакивала все… Убитого друга, наше будущее, жизнь… и не могла остановиться. Эмоции меня переполняли и выливались наружу многочисленными истерическими приступами.
Если приходил Тиль и пытался воздействовать на меня силой ситалита, мне становилось еще хуже, наступало коматозное состояние, я превращалась в овощ, а когда приходила в себя, состояние было еще страшнее, чем до лечения. Артем пробовал пичкать меня седативными препаратами, но я отказывалась их принимать. Сделав мне пару инъекций насильно, он понял, что и это бесполезно.
Я потеряла счет нескончаемым дням.
Но сегодня, когда разум мой на мгновение прояснился, я открыла глаза, и поняла, что умираю сама и этим убиваю Артема. Он спал рядом со мной, и лицо его было измученным, даже во сне напряженным. Под глазами намертво въелись темные круги, лоб прорезали новые морщины, и ресницы все время нервно подрагивали, свидетельствуя о том, что даже сон не приносит ему покоя.
Я вцепилась руками в простынь и потянулась, пытаясь подняться. Руки так ослабли, что дрожали даже от такой небольшой нагрузки. Я застонала от тупой боли в мышцах, но все же села. Еле перекинув ноги на пол, я пошевелила пальцами. Вроде работают. Но удержусь ли я вертикально…
Качнувшись, я подалась вперед, и определенно завалилась бы на пол, как мешок с картошкой, если бы сзади меня не поймали сильные руки Артема. Он уже не спал. Видимо он проснулся сразу же, как я пошевелилась, но решил меня не отвлекать от первого добровольного подъема. Ловко оказавшись впереди, Артем придержал мою талию, но возвращать меня в кровать явно не собирался. Не говоря ни слова, он глядя в глаза, потянул меня вперед и аккуратно поставил на ноги.
Я неуклюже шатнулась, но устояла. Артем держал меня крепко. Я подняла глаза. Как же он изменился…
Артем был не похож сам на себя: бледный, измотанный и слишком серьезный.
— Это я тебя так?.. — прошептала я, пытаясь дотянуться до его лица. Конечно я, а кто же еще может быть таким эгоистичным и бесчувственным.
Артем не ответил, он нежно обхватил мою ладонь и прижал к своим губам. Его глаза мгновенно закрылись и ресницы сомкнулись с такой силой, что я затаила дыхание. В его жесте было столько чувства, столько горя… Мне стало очень паршиво, когда я представила то количество боли, которое обрушила на любимого.
Какое я имела право так с ним обходиться…
Сама страдай, а его расстраивать не смей!
— Прости меня… — мой голос сорвался, и я почувствовала приближающуюся истерику… Нет! Не смей, я сказала! Хватит!
Я проглотила комок, подкативший к горлу, и попыталась улыбнуться. Артем, наконец, открыл глаза и притянул меня к себе. Он крепко держал меня в объятиях и рьяно целовал мои запутанные волосы. Я слышала бешеный стук его сердца, и понимала: он наконец осознал, что я пытаюсь вернуть себе жизнь, от которой добровольно отказывалась последнее время.
— Моя ты хорошая, — его голос, словно воспоминание из прошлой жизни, в которой я была счастлива, — Маленькая моя девочка…
— Прости за все, — я стала на носочки и тронула губами его щетинистый подбородок, — Я перед тобой так виновата…
Я не договорила, Артем накрыл теплыми пальцами мои дрожащие губы, заставив замолчать.
— Перестань винить себя во всем сейчас же, — он уже нежно очерчивал контур моей нижней губы, не отрывая от нее взгляда. — Я хочу назад «свою Киру». Где ты ее дела?