-Я не буду работать на Табор.
-Вы и не будете.
-Так что?
-А какие с вашей стороны будут доказательства лояльности?
-Слово офицера. Признайтесь, если бы не доверяли мне, не пришли бы сюда.
-Хорошо. Я помогу вам, но убивать людей я не буду.
-Этого делать не придётся. Я рад, что мы договорились.
-Я пойду.
-Конечно. Майор Ливрик вас проводит.
Вольфганг вышел из кабинета и направился к выходу из убежища. Он понимал, что возможно совершает ошибку, но выхода из данной ситуации он не видел. Он был готов на всё, чтобы не допустить войны.
17.
На следующий день Вольфганг отправился в лагерь Табора, который располагался довольно далеко от дружественных населённых пунктов. Охотник переночевал в доме Серова, который уже вернулся с переговоров, а утром нацепил на мотоцикл белый флаг и поехал в сторону земель, с которых обычно никто не возвращался.
Земли Табора начинались через несколько километров от западных границ территории НКВД. На границе не стояло никаких опознавательных знаков, ничто не указывало на то, что здесь хоть кто-то живёт. Таборовцы с умом подошли к выбору территории, здесь не росло деревьев, поэтому мутанты боялись сюда заходить, когда-то до войны на этом месте находились поля, на которых выращивали пшеницу, сейчас земля засохла и стала твёрдой безжизненной как камень. И в центре этого огромного мёртвого находилась небольшая база, ограждённая забором с колючей проволокой. Благодаря стопроцентной видимости, защитники лагеря быстро заметили охотника. К нему на встречу выбежало двое солдат, которые начали целиться ему в лицо. Вольфганг выключил мотор, слез с мотоцикла и поднял руки вверх. Солдаты подбежали к нему и громко закричали:
-Кто такой? Ты из НКВД или Выживальщиков?
-Нет. Я- Охотник.
-Охотник? Пристрелим его?- спросил один солдат другого.
-Да чё с ним ебаться-то? Они ж очень за своих беспокоятся. А то ещё отряд на его поиски пошлют, если он не вернётся.
-Барон на счёт них никаких распоряжений дополнительных не давал.
-Но и убивать их без разбора тоже не приказывал.
-Да… Ладно, эй, ты, придурок, отдавай байк, оружие, деньги, лекарства, что там ещё у тебя и вали на все четыре стороны, я скажу нашим, чтобы тебя не трогали, только не зли их. Понял?
-Товарищи…
-Отдавай вещи.
-Товарищи, вы, кажется, не поняли. Я- Охотник, но я к вашему барону от Единства.
-От кого? Вы теперь с ними что ли?
-Я с ними. И это не важно. На вашем месте я бы сейчас провёл меня к барону и извинился бы за то, что вы хотели меня ограбить.
-Вась, а может пришьём его?
-А если не брешет,- мрачно сказал второй солдат, снял ушанку и почесал лысую голову.
-А давай проверим. Отведём его к барону и, если он с ним говорить не захочет, мы его разденем и в клетку к церберам. Или керосином обольём и подожжём.
-Ну хорошо. Уговорил. Главное, чтобы с нас самих барон за этого козла шкуру не спустил.
-Ну это да.
Бандиты забрали у Вольфганга оружие и, не разрешив опускать руки, повели его на базу.
Вольфганг никогда не был ни в одном поселении Табора. Он слышал про ужасные условия жизни там, но по большей части это были выдуманные истории, которые рассказывали офицеры НКВД и Выживальщиков новобранцам, чтобы те бездумно не лезли в бой и ни при каких условиях не попадали в плен, даже если это стоило им жизни.
Теперь Вольфганг увидел всё своими глазами.
Таборовцы жили в небольших землянках, которые каким-то образом были выкопаны в мёртвой каменной почве, у каждого солдата было от двух до четырёх жён, которые ходили в одинаковой серой шерстяной одежде с капюшоном и маской, для того чтобы закрыть лицо, которое можно было показывать только мужу и детям. Женщины вообще практически не имели прав в Таборе. За измену им отрубали ноги и выбрасывали умирать в лесу, за оскорбление мужа или сыновей женщинам отрезали язык, выкалывали глаза и выгоняли с базы, за непослушание мужа их жестоко избивали. На мужчин подобные ограничения не распространялись, они делали что хотели, а все спорные вопросы решали между собой. Девочки выходили замуж в семь лет, в то время как мальчикам разрешалось жениться с четырнадцати. С тех пор они почти всё время сидели в землянках и ждали мужей, которые иногда неделями отсутствовали из-за набегов и войн.
Между тем, хорошо жилось далеко не всем мужчинам. Таборовцы уважали только сильных и смелых, за трусость и слабость приходилось платить, зачастую собственной жизнью. Серьёзная болезнь или ранение считались наказанием, поэтому таких людей часто убивали, вместе с их жёнами, а детей отдавали в другие семьи, которые воспитывали их как своих.