Еще Гоголь писал 150 лет назад, что хороших распоряжений, постановлений — пруд пруди, все государи хотели благо народу. А как только дело доходило до исполнения — увы. Человеческий материал играет первостепенную роль. Можно наладить в России такой высокий жизненный уровень, как на Западе? Можно через двести — триста лет. Но стоит ли этот высокий уровень таких ожиданий…
— Ваше отношение к Александру Солженицыну?
— Считаю, что Солженицын сыграл огромную роль в советской истории. «Архипелаг ГУЛАГ» — очень значительная книга, это, бесспорно, книга такого же масштаба, как «Записки из мертвого дома» Достоевского.
Но в целом как писатель он средний. И его социальную концепцию я считаю глубоко реакционной. Он не понимает советского общества и видит идеалы в прошлом.
А вот другая фигура — Сахаров. Он в значительной степени западное изобретение. Так же как и Солженицын, Сахаров был сильно раздут на Западе. Как социальный мыслитель он примитивен. Меня всегда оскорбляло в этой ситуации вот что: огромная страна, в которой масса образованных и умных людей. И вдруг эту страну начинает представлять человек с очень примитивным способом мышления, я имею в виду, конечно, не физику, а именно социальное мышление. В моих книгах я критиковал как Солженицына, так и Сахарова. Сахаров принадлежит к той оппозиции, о которой я говорил. Я к этой оппозиции отношусь с презрением. И считаю, что она играет в современной истории страны негативную и глубоко реакционную роль.
— Что вы думаете о нынешнем литературном процессе в России?
— Я полностью согласен с Виктором Ерофеевым. Он сказал, что настоящая литература в советской ситуации убита. Есть два способа уничтожить настоящих писателей: первый — уничтожить их индивидуально. Есть два способа (по аналогии) ликвидировать культурные растения: первый способ — вырвать культурные растения, второй — засеять поле сорняками. Литературное поле России засеяно сорняками. По-моему, происходит колоссальная деградация советской литературы. И в этом литературном поле, где буйствуют сорняки, настоящей литературе места не остается. Нарушены все критерии оценки литературных произведений. Теперь, чем больше оплюет человек советское общество, тем выше он ценится. По сравнению с теми шедеврами, которые в советской литературе создавались, и даже по сравнению с той литературной вспышкой, которая имела место в брежневские годы, пусть она носила нелегальный характер, это чудовищная деградация. И ничего путного из этого процесса не выйдет. Для настоящей литературы нужна не столько свобода, сколько покровительство. Свобода нужна литературной бездарности и всякого рода литературным проходимцам. А если писатель может написать что-то значительное, все равно его труд так или иначе уцелеет, так или иначе пробьется. Вышли же в конце концов «Мастер и Маргарита» Булгакова. «Москва — Петушки» Ерофеева. Напечатали и «Архипелаг ГУЛАГ», и «Чонкина» Войновича, и «Три минуты молчания», и «Верный Руслан» Владимова — это более или менее значительные литературные вещи.
— Я чувствую, что ваша точка зрения на многое, особенно на судьбу русского народа, совпадает с точкой зрения Льва Гумилева. В частности, о том, что возрождение России еще впереди…
— Я очень люблю Гумилева, нет, я не считаю его истинным, я нахожу его оригинальным мыслителем. Я в свое время получал наслаждение от его статей и книжек. Но с таким прогнозом согласиться не могу. Триста, четыреста, пятьсот лет — загадывать так далеко просто бессмысленно. В мире происходят мощнейшие процессы. К концу века население Земли увеличится на один миллиард. За счет кого? За счет народов Азии, Африки. Европейское население и население, которое создало современную европейскую цивилизацию и поддерживает ее, сокращается. А если произойдет мировая война? Что случится с человечеством? Судьба русского народа трагична. Россия стала складываться в нацию к концу XIX — началу XX века, в нацию в собственном смысле этого слова. Не всякий народ есть нация. Революция прервала этот процесс. После революции в СССР проводилась антирусская политика. Россия как нация разрушена. Есть народ, есть множество людей, разбросанных по огромной территории, но думаю, что нации, русской солидарности в хорошем смысле слова не существует. Я и на себе это испытывал сотни раз. Кроме того, история России складывалась весьма неблагоприятно для русского населения. Это и сегодня ощутимо. Что же делать? Россия имеет шансы стать великой державой, но есть, по-моему, один путь для этого, один-единственный путь — делать реальный вклад в мировую культуру. А для этого нужно вкладывать себя в литературу, в музыку, в искусство. Чем больше русских имен будет появляться в мировой культуре, тем величественнее будет Россия.