— Помните эти стихи? — спросила меня Мария Андреевна, рассказывая о своих швейцарских поисках.
Помимо работы в архивах М. Разумовская общалась с людьми, знавшими Цветаеву. Один из них. блистательный литератор Марк Слоним. уже больной и старый, он жил тогда в Женеве, тонко и точно чувствовавший Марину Ивановну, многое открыл исследовательнице в облике «живой» Цветаевой, в ее человеческом, нравственном облике.
К заслуге венской исследовательницы, несомненно, надо отнести и переводы стихов русского поэта на немецкий язык, и выпуск этих переводов отдельной книгой.
— Что поразило вас больше всего в судьбе Цветаевой?
— Ее характер, абсолютно бескомпромиссный во всем. Да, быть может, именно этот характер и «завязал» ее страшную судьбу в неразрываемый узел, но именно Марина Ивановна обладала теми качествами натуры, характера, которые во многом уже утратились в людях и больше не существуют. Как много знаем мы людей талантливых, одаренных, но не сумевших в «минуты роковые» сделать единственно честный выбор. Цветаева могла.
— А как вы считаете: правильно ли, что она вернулась на родину? Может быть, ей следовало оставаться в Париже?
— Понимаете, что было бы с ней, если бы она не вернулась? Я это вижу как бы с другой, нежели вы, стороны. Она вернулась в Россию в июне 1939 года. А в сентябре у нас здесь началась война. Что случилось бы с ней при немцах — сказать трудно. Хотя предположить можно. Мы знаем о ее отношении к фашизму из цикла «Стихи к Чехии»:
Что бы с ней сделали немцы, можно только предполагать. Но думаю, что такой страшной судьбы, какая сложилась у нее в России, наверное не было бы. Во всяком случае, здесь во многом отсутствовали те причины, которые заставили Цветаеву наложить на себя руки.
— А что вы думаете о сыне Марины Ивановны Георгии Эфроне? Есть такое мнение, что именно он стал во многом причиной ее самоубийства?
— А что можно сказать о шестнадцатилетнем мальчишке, избалованном безумно любящей мамой и делающей для него все, чего он хотел. Но сказать сегодня, что он такой-сякой негодяй, тоже нельзя. Как мне кажется, на него шоковым образом подействовало увиденное им в Советском Союзе, куда он рвался и заставил-таки маму покинуть Францию…
Мария Разумовская по профессии библиотекарь. Сорок лет проработала в Национальной библиотеке специалистом по русской литературе. Занималась славянскими книгами. Точнее, книгообменом со славянскими странами и советскими библиотеками. Особенно интенсивным был обмен с Государственной библиотекой СССР имени Ленина. Началось все после войны, когда не хватало денег на культурные нужды. Кто-то предложил: давайте просто обмениваться книгами. Так и пошло. Австрийцев главным образом интересовала история, книжное дело, библиография. А советские библиотеки просили в обмен книги по истории Австрии, Средней Европы или книги, которые выходили здесь, в Вене.
Сейчас Мария Андреевна на пенсии. С улыбкой вспоминает, как все началось: в сорок шестом году, после того как в Чехословакии, в Силезии ее лишили родового имения, приехала в Вену. Генеральный директор Национальной библиотеки искал переводчицу. «Оставайтесь здесь, в Вене, — сказал он ей, — работа будет постоянной». Проучившись два года и сдав довольно трудный экзамен, она стала сотрудницей главной библиотеки Австрии.
Несколько раз Мария Андреевна посещала свою прародину. В первый раз при Хрущеве, последний раз — в 1987 году. Родственников, несмотря на громкую и довольно распространенную русскую фамилию, у нее нет, поэтому живет в гостинице.
А между тем дом Разумовских в Вене всегда был открыт для русских людей. Вот и меня пригласили на встречу в этих покоях с Его Императорским Высочеством Великим князем Владимиром Кирилловичем Романовым, который должен быть в Вене на презентации новой книги о династии Романовых.
Особенным гостеприимством семья отличалась, когда были живы еще родители Марии Андреевны. Именно эта семья едва ли не первой от Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской узнала о том, что они решили не возвращаться в Россию. К ним приходили и те многие из третьей волны эмиграции, которые, сидя в Вене, пропускном пункте в Израиль, Америку и Европу, ожидали своей участи.